На следующий день на полях еще долго стояли блестящие лужи. До заката ни один человек не прошел мимо дома Лабендовичей.
– Можно выйти? – спросил Виктусь перед наступлением темноты, подняв забинтованную голову и смотря на отца.
– Выйдем вместе.
Они обошли двор, заглянули за овин и в колодец. Виктусь направился к дому.
– Уже насмотрелся?
– Их здесь больше нет, – ответил мальчик.
Вместо дракона стоял высохший куст, а на том месте, где раньше зубач грыз землю, торчала ржавая борона. Змея стала канатом, как и днем. В колодце гудело глупое эхо.
Они вошли в дом. Виктусь сел за стол и сказал:
– Я, кажется, умер.
Наутро Ян пошел к Паливоде. Старик стоял у дома и смотрел на дорогу так, будто два дня ничего не делал и только ждал его. Ян повалил его лишь третьим ударом: Паливода упал на спину и побагровел. Хрипел, словно дышал гвоздями.
Не обращая внимания на крики Мирки Паливоды, которая дергала его за рукав и пыталась затащить в дом, Ян обвел двор глазами и поднял с земли точило для косы.
Вернулся к старику. Встал перед ним на колени. Занес точило над головой. Мирка бросилась на него, он ее оттолкнул. Паливода закрыл глаза.
Ян бросил точило в крапиву и опустил голову на грудь соседа. Плакал и бил кулаками по земле. Потом встал и вернулся домой. До самой своей смерти он не сказал Паливоде ни единого слова.
* * *
Через несколько дней после визита соседей он смастерил второе радио. Принес его на кухню, и вся семья села за стол. Послушали песню, потом еще одну. Кто-то прочитал фрагмент книги.
– Должно быть, я сделал что-то не так, – заявил Ян и несколько вечеров подряд просидел в овине над трещавшим и шумевшим устройством. В итоге отнес его на чердак. – Не получается, – сказал Ирене, когда они ложились спать.
– Справимся и без войны, – заметила она сквозь сон.
Ян сомкнул веки и прошептал:
– Если б у меня было доказательство, что Бога нет, я бы воровал.
– Мгм, хмм…
– Воровал бы, черт подери. Только бы удрать отсюда. Вон тетка моя Сальча, живет в Америке, и денег у нее, говорят, куры не клюют. Где угодно могла бы жить. Была б у нас хоть половина ее состояния… Сбежали бы все вместе, чем дальше, тем лучше, а потом я бы нашел Фрау Эберль и извинился – может, тогда она оставила бы меня в покое.
В сентябре Ян скосил пшеницу – урожай оказался чуть лучше, чем в прошлом году. С картошкой было похоже. Яблок уродилось как никогда много.