– В наше время уже не прекрасную принцессу, а принца приходится будить поцелуем, – со смешком заметила она.
– Который час? – прохрипел, дыхнув виски, «принц».
Оказалось, час вполне терпимый. Правда, времени поужинать не оставалось – если, конечно, Джоджо не хотел опоздать. А он не хотел.
Так что пришлось ограничиться своей любимой черной лакрицей, да и ту он чуть не раздавил в кулаке из-за беспокойства, прилично ли ее лопать перед доктором.
Он смотрел на странного человека на возвышении и вполуха слушал его болтовню о приходе великой новой эры, когда откровенный разговор о человеческой сексуальности будет признан наукой, а разум станет спасителем человечества, хотя доктор старательно облекал свой посыл в фальшивые религиозные термины, чтобы уйма фанатиков в толпе не подняла шум. Фанатики сидели на удивление тихо, в немалой степени благодаря хорошо подобранным словам лектора, и к концу речи Фримен, похоже, овладел сполна всей аудиторией. Он, как понял Джоджо, изрядно напугал ревнителей церкви разговорами о святости и добродетели их дочерей, внушив им, что если они не уделят ему, уважаемому толкователю проблем полового воспитания, свое драгоценное время, то они либо глупцы, либо никудышные отцы и братья. Джоджо представление казалось насквозь балаганным. Та же нелепая болтовня про огонь и серу, какую можно послушать бесплатно в любой церквушке.
И вот наконец доктор, который, как полагал Джоджо, вовсе не был таковым, закончил речь и подал знак незримому киномеханику. Тот приглушил свет и прокрутил первую катушку. Под звуки хрипучего оркестра по мерцающему серому экрану поползли буквы, сложившиеся в коротенькое слово:
И далее:
История наша – из простых и понятных, и тех, что случаются везде и всегда.
История наша – история ваша! И драма сия разыгрывается в каждом городке по всей Америке, прямо у вас на заднем дворе! Вы повстречаете Барбару Блейк, скромную и невинную девушку, чей образ всем вам хорошо знаком; девушку, не защищенную от угроз нового времени, в котором мы с вами живем!
За сим расплывчатым стращающим утверждением последовало заполнившее весь экран возглашение, начертанное жирными заглавными буквами, сопровождаемое тихой и недоброй музыкой:
НЕВЕЖЕСТВО – ГРЕХ, ЗНАНИЕ – СИЛА.
Джоджо ухмыльнулся в темноте.
Старого Джимми Шеннона удар хватит, если он увидит это дерьмо