– Кюлчоро!!! Канчоро!!!
Каныкей разозлилась не на шутку, поняв состояние Бакая, и обратилась к чоро-братьям Семетея.
Оба чоро опустились на колено перед матерью Каныкей.
– Эту гадюку необходимо проучить как следует, – велела Каныкей. – Манас стал Манасом, имея рядом такого человека, как Бакай ава, с благородным умом. Мы с Семетеем не смогли бы выжить без Бакай авы. Кто оскорбляет Бакай аву, тот главный враг семейства Манаса и всего народа кыргызов. Вы оба мои дети, такие же дети, как и Семетей. Выбейте дурость из тела Чачыкей и узнайте, что стало с Акшумкаром.
Кюлчоро начал точить зубы на Чачыкей еще с тех пор, как она выгнала его из дворца с кинжалом в руке. Схватил бы одной рукой за волосы, а другой – выпорол бы ее как следует, да так, что она не смогла бы вспомнить, как ее зовут. Обида на Чачыкей копилась в нем и приумножалась при виде старух и старцев, которые стали проклинать ее недобрым словом. Он чувствовал сердцем, как тяжело пожилым людям вымолвить плохие слова даже в сторону врага. Обида стояла в груди комком, превращаясь в непонятную тяжесть в душе. Веление матери Каныкей стало для него своевременным лечебным средством. От слов матери он ощутил большое облегчение. Кюлчоро почесал руки…
* * *
Ноги мигом донесли его до дворца Чачыкей. Сильный толчок плечом в ворота развалил их полностью. От такого разрушения вся охрана пришла в замешательство. Она хорошо знала, что Кюлчоро тоже один троих сыновей матери Каныкей. Выступить против Кюлчоро было опасно. Все охранники знали об этом. Зашумела только женская половина, испугавшись грохота при разрушении ворот. Кое-кто из них завизжал с проклятиями на весь мир.
– Что здесь происходит?! – вышла из покоев ханшайым Чачыкей.
– Это я пришел вас наказать! – загремел Кюлчоро. – Мне не стали открывать ворота. Пришлось разрушить их.
– Как ты посмел?! – закричала Чачыкей, закатывая истерику. – Знаешь, что будет с тобой?!
– Не желаю знать, что будет со мной, – Кюлчоро схватил одной рукой Чачыкей за волосы. – А с тобой будет вот это.
Кюлчоро изо всех сил ударил булдурсуном по крупным ягодицам женщины.
Громкий крик разнесся вокруг, пробивая благодатную тишину в просторах низовий Торт-Куль, будто Чачыкей собиралась докричаться до Тенгри с жалобой. Крики возносились отовсюду, из разных углов огромного двора. Все нукерки Чачыкей от жалости к своей хозяйке издавали жуткие вопли, будто Кюлчоро ударил булдурсуном каждую из них.