Глава 2. Семья. Начало пути
В семью Нюра попала работящую и крепкую. Заправлял всем дед Филипп, суровый нравом и справедливый, не въедливый к молодой снохе. Да и матушка была к сношке добра и учила всему без выговоров, без характера. «Ты, девка, смотри и примечай, а чего не знаешь, – спроси, за спрос не бьют», – говаривала она. Нюра и спрашивала иногда, но больше старалась наблюдать, что и как. Как тесто поставить, как тщательно и медленно каймак с толстой поджаренной корочкой сверху сделать, как чисто-начисто белье в Дону постирать и просушить. Да мало ли. В девичестве, по младшинству в семье не все домашние работы поручались ей – берегли ее, а утром мама или бабушка шепнут: «Позарюй, касатка, позарюй еще!», да дверь ее комнатки покрепче и прикроют от шума на дворе. Не то сейчас – мужняя жена должна все успеть, – она работница в доме, а дела ежедневные шли косяком. К вечеру уже была без ног, даром, что молодая. Когда мужики приходили домой и умывались на дворе или в тазу, она поливала Гавриилу на шею, спину, на голову, утирала свежим полотенцем и радовалась преждевременно, что день забот окончен и остались только ужин и отдых.
Но всегда оказывалось, что и подать на стол и убрать с него, а потом перемыть и перетереть посуду, а после еще и подмести кроме нее больше некому. Понятно, что не свекровино это дело, но и сестра Гавриила, черноокая Мотя, не очень-то охоча была до дел на кухне. Она уже приближалась по возрасту к «перестаркам»:
восемнадцать с половиной – это по хуторским меркам много – и настроение у нее не всегда было подходящим для разговоров и нежностей, а сношка была проста и бесхитростна, так и пусть знает свое место. Мотя была отцовской любимицей, и это особое место в семье обеспечивало ей поддержку в любой спорной ситуации. Бывало, и обижала она Нюру резким словом или презрительным пожатием плечика в ответ, да и за спиной могла обидное сказать матери или Грише про неумеху и криворуку.
Аннушка, как и полагается снохе в семье мужа, только вздохнет неслышно и идет дальше работы работать. А жаловаться нельзя, не положено. Да и жилось ей по большому счету покойно и счастливо. И совету бабушки, аккурат перед свадьбой данному, она сама следовала, а потом дочерям и внучкам передала по наследству – что бы днем ни было, разругались-расшумелись или что еще, идешь в кровать – все забыла, все оставь там, в дне. И хорошо поэтому им было с Гавриилом, когда повечеряв, они шли на свою половину и попадали в свой мир, где не было ни обид, ни колких слов, ни усталых рук и ног.