Ее разбудили громкий кашель, тяжелое дыхание рядом и скрип открывшейся двери – и тот же большой и сильный, внесший нового обитателя – маленького кудлатого щенка размером с ее миску; опять тяжелый сон, где знакомые руки выдирают принесенную палку из сжатых крепко зубов, с треском ломая передние клыки. Снова кашель. Болела спина, помнящая удары большим и тяжелым чем-то. Он кричал: «Я научу тебя!» И учил.
К утру утробный собачий кашель начал бить и ее, болело все, голову нельзя было оторвать от пола клетки. Ее отвели в другую комнату, что-то заботливо говорили, трогали нос, щупали спину, заставили проглотить что-то неприятное. С тем же сочувствием, с каким она вчера смотрела на своих соседок в клетках рядом и напротив, они теперь смотрели на нее. Она неохотно поела, лежала почти неподвижно, ничего и никого не ждала. Так прошел ее второй день на новом месте.
Наутро она обнаружила пустыми две клетки рядом с собой, – одна напротив, с той самой первой подружкой, с глазами, полными знания и тоски, после встречи с которыми Норма перестала думать и даже пытаться на что-то надеяться, и еще одна, в дальнем углу, где лежал большой черный пес. Это было сигналом для нее – все правда, они придут и все закончится. И глаза ее начали приобретать то самое выражение, которым встретила ее ныне ушедшая соседка, выражение, от которого любой, имеющий сердце, не сможет пройти мимо. Но пройти было некому, она уже приняла это.
На третий день она отказалась от еды. И пить не стала. Кашель и боль в спине, безразличие, овладевшее ею, – все вместе значили одно: ничего больше не будет, ждать некого, нужно просто закрыть глаза, – и радостные картинки придут сами. Не будет больно, не будет холодно, станет нестрашно. День она провела в оцепенении, и, если бы она была человеком, то сказали бы, – в беспамятстве.
Потом вошел тот, кто сначала увиделся ей спасителем: он приносил еду, разговаривал с каждым обитателем, не бил и не кричал оглушительно. Сейчас даже он был неинтересен. Она не повернула головы, когда он положил что-то в ее миску.
– Ну вот, видите, не ест. Да, температура немного спала. Кашляет чуть меньше. У вас есть десять дней. Только.
Протянутая к ней рука была мягкой и теплой. Норма приподняла голову, услышала голос, он что-то ей напомнил, но что? Взглянула