Он почувствовал непонятную настороженность, но потом подумал: «А ничего! Так даже интереснее!»
Это было очень лестное редакционное задание – взять интервью у академика Алданова, крупнейшего ученого, Героя Соцтруда, лауреата Ленинской и трех Сталинских премий, который внес важный вклад… ну, сами понимаете во что! В развитие химии! А дальше – тсс!
Стасик вообще-то хотел написать о другом академике, но главный редактор поднес ему кулак к носу и сказал, чтоб он забыл ту фамилию. Но зато намекнул: если интервью с Алдановым получится, можно будет подумать над книгой о нем. Как бы ЖЗЛ. «Но он ведь живой!» – возразил Стасик. «Ну и хорошо. О живых тоже пишут, еще как! А умрет – тем более». – «Вас понял!» – «Алданов не сильно засекречен, – объяснил главный редактор, – и это большая удача. А так-то на самом деле великий ученый. Лучше иных засекреченных».
* * *
– Посидим здесь. – Калерия Павловна показала на диван в углу просторной гостиной. – Дмитрий Леонидович сейчас придет, он говорит по телефону с коллегой. Наташа! – крикнула она куда-то в даль коридора. – К Дмитрию Леонидовичу пришел журналист! Я, кажется, предупреждала!
А сама села на тот же диван, по-молодому натянув платье на колени, и почему-то засмеялась:
– Вам сколько лет, Стасик? Что оканчивали?
– Двадцать шесть. Факультет журналистики.
– Ах, так вы гуманитарий? – засмеялась еще громче. – Как же вы собираетесь беседовать с академиком Алдановым? О чем?
– Интервью будет не о предмете его исследований, разумеется, – вежливо, но уверенно объяснил Стасик. – О роли науки в строительстве социализма. Даже шире, о роли ученого в жизни общества. О науке и морали. А также какие-то личные черточки.
– Наука и мораль! – всплеснула руками Калерия Павловна. – С ума сойти!
Вошла девушка в белом фартуке, внесла большой поднос. На подносе стояла ваза с фруктами, фарфоровая корзиночка с конфетами, тарелки, салфетки и ножички в специальной стойке.
Фрукты были невиданно прекрасные: апельсины, груши, персики, абрикосы и ананас, нарезанный кусочками, которые были выложены на длинный лоскут его колючей шкурки. От запаха ананаса защекотало под языком.
– Кофе или чай? – спросила горничная.
– Кофе, если можно.
– По-турецки или в кофейнике?
– Все равно.
– Наташе тоже все равно! – строго сказала Калерия Павловна.