– А эта новая асфальтированная дорога построена недавно и ведет она на Альпийские луга в сторону Грузии.
Но по этой ровной дороге мы ехали недолго, а свернули налево вниз, потом поднялись наверх, долго колесили по серпантину и, наконец, остановились на площадке перед небольшим домом, школой. Перед школой – мазанка, за школой еще мазанка и около нее фундамент строящегося дома.
– А где живут ученики?
– Там, – показал шофер наверх, – и там, и там.
Очень высоко наверху красовались два новых дома, а где-то "там", в ущелье, виднелась только крыша, а то и совсем домов не видно. Это был 1964 год, чеченцев вернули из ссылки из Казахстана несколько лет назад. И кто успел, построился в родных местах. Шофер добавил:
– А на той стороне этой горы Итум – Кале, его видно с того дома наверху.
– А где же живут учителя?
Парень охотно показал вниз:
– На повороте альпийской дороги есть магазинчик и у хозяина на квартире живут две учительницы.
Я не стала спрашивать, зачем же мы ехали так долго, если можно подняться от дороги по той тропинке. Понятно, что надо было оказать учительнице почесть, доставить ее на транспорте, короче, оказать гостеприимство насколько это возможно.
Появился директор школы, и мы прошли в маленькую учительскую. Поговорили. Оказалось, что здесь нужен историк.
– А у меня русский, литература и немецкий…
Директор мягко повторил условия:
– И классное руководство в 6 кассе, это самый старший в нашей школе. Пойдемте, ваш класс внизу.
Оказывается, кроме 2–3 классных комнат наверху были еще два класса в полуподвальном помещении.
– Строимся, строимся, – бодро ответил директор, проследив мой взгляд на неотштукатуренный потолок.
– Говорят, что учителя живут там внизу… Как я буду ходить вверх-вниз?
– Что-нибудь придумаем, – задумался директор. Он видел, как я расстроена.
Отошла немного от школы и сразу затерялась в кустах. Тут журчал, подпрыгивал ручеек. Неизвестно почему обильно полились слезы. А тут, очень некстати пробежал мужчина, гнал теленка. Он появился так неожиданно, что я не только не вытерла лицо, но даже не успела отвернуться. Зато слез, как не бывало, и стало стыдно. Нет, все прекрасно, только бы жить поближе, оправдывала я свои позорные слезы.
Как я теперь выйду к людям, ведь тот человек видел мое зареванное лицо, рассказал другим, а те могут обидеться, подумают, что мне не понравилось в их родном краю. Наконец, решилась выйти. Возле костра у мазанки, что перед школой сидели люди. Я поздоровалась, мне ответили, кто-то подвинулся на бревне, и я уже сидела и держала в руках на каком-то большом листе картофелину из котелка. Придвинули мне соль, я дула на картошку и удивлялась, как я могла расстроиться недавно неизвестно почему. Не успела немного остыть моя картофелина, как мне сказали, что директор договорился вот с этой женщиной, что я буду жить у нее.