– Имя?
– Аэлла Доро, – отозвалась я и на этот раз всё-таки сделала реверанс.
Трое мужчин за столом остались недвижимы. Единственная женщина, в своем строгом черном платье с белым воротничком чем-то неуловимо похожая на гувернантку при трёх великовозрастных оболтусах, перелистнула тетрадь и что-то тихо шепнула своему соседу.
Тот выразительно выгнул одну бровь и перевел взгляд на меня.
– Это должно быть интересно, – без особого оптимизма заметил он. – Перед вами измеритель дара, миз Доро. Вам известно, как им пользоваться?
– Сожалею, но мне не доводилось сталкиваться с измерителями, господин, – смиренно отозвалась я.
Кажется, представляться каждому абитуриенту здесь в принципе не трудились. Мужчина терпеливо вздохнул и, проигнорировав мой намек, пустился в объяснения:
– Подойдите к постаменту и положите обе руки на измеритель. Ни о чем не думайте и ничему не сопротивляйтесь. Если вашего дара недостаточно, чтобы пройти полный курс обучения в университете, его временно запечатает, чтобы вы не представляли опасности для окружающих и самой себя. Повторить попытку вы сможете через год. Всего попыток допускается три, после чего дар запечатается навсегда, поскольку вреда от него в этом случае будет больше, чем пользы. Если же дара хватит… что ж, этого вы не пропустите.
Это не слишком успокаивало, но я решила надеяться на лучшее. Год отсрочки позволил бы мне сдать выпускные экзамены в школе и даже немного пожить дома, пересматривая свои планы на будущее. Статус необученного мага под наблюдением рекрутеров заставил бы отчима быть осмотрительнее в своих решениях и не торопиться с поиском жениха как можно дальше от поместья. А там… я что-нибудь придумаю. Вряд ли за один год запечатанный дар вырастет до такой степени, чтобы я смогла служить государству наравне с солдатами Медного полка, а значит, будет ещё отсрочка. Два года – это много. Достаточно, чтобы отыскать способ укрыться от судьбы мага и прожить свою жизнь так, как я изначально рассчитывала… а если дар настолько мал, что и через три года не позволит мне поступить в университет, то проблема и вовсе решится сама собой. С женщинами это выходило чаще всего: как ни крути, мы по природе своей слабее мужчин. Вот они пусть и отдуваются на службе!
Эти мысли успокаивали меня недолго. Во-первых, полагалось не думать вообще ни о чем (мудрый и предусмотрительный профессор с тем же успехом мог велеть мне не вспоминать о белом медведе), а во-вторых, черный камень на постаменте оказался таким нестерпимо холодным, что пальцы буквально примерзли к нему – даже пошевелиться не получалось!