Нащупав пальцами небольшой бугорок, попытался сделать надрез. Это всё приходилось проделать в подводном положении. Зеркало не помогало, и к тому же оно запотело на краю джакузи. Вода окрасилась в розовый цвет. Я отложил скальпель и попытался через надрез нащупать ампулу. Но надрез для пальцев был слишком мал, нужно было разрезать сантиметра четыре ткани, чтобы просунуть туда пальцы. Я подумал, и достал хирургические щипцы. Может с помощью их мне удастся извлечь ампулу. Одновременно я посматривал на датчик температуры, но она была в допустимых пределах.
Время тянулось медленно, казалось, что я вожусь не меньше получаса.
Наконец мне удалось зацепить что-то твёрдое, и я враскачку вытянул ампулу на свет божий. Как только я вынул её из воды, брызнули три маленькие, синеватого цвета струйки. Это была победа! Ура! Я больше не фантом!
Однако скрытое нервное напряжение всё же сказалось. Я почувствовал неимоверную усталость, навалившуюся на мои плечи. Пригодилась бутылка вина. Я налил большой бокал и выпил, почти не останавливаясь. В мозг начали возвращаться фрагменты только что пережитых мыслей и действий.
Неожиданно я подумал – почему порог срабатывания ампулы составлял всего шесть градусов? А если бы я заболел, то повышение температуры до сорока двух означало гарантированную смерть.
Скорее всего, это было бы им на руку – представить смерть как естественное событие от болезни, ведь следов яда наверняка в организме не оставалось. Я осмотрел извлечённую ампулу. Она имела продолговатую, округлую форму. Поверхность была не ровная, бесцветная, покрытая какой-то биологической тканью. Вероятно, она обеспечивала гарантированное вживание в структуру организма. Но это была машина смерти. Я завернул её в целлофан и опустил в отделение саквояжа. Это было неопровержимое доказательство покушения на мою жизнь.
Я достал хирургический степлер и как смог сшил края раны само рассасывающимися скобами. Теперь морально и физически, я был готов к дальнейшим действиям.
Оставалось десять минут до предполагаемой моей кончины. Интересно, мой конвоир попытается проникнуть в номер, или же будет терпеливо дожидаться естественного хода событий? Я осторожно подошёл к входной двери, прислушался, приоткрыл её и перевернул табличку на рукоятке надписью – «не входить» на лицо. Теперь я мог быть уверен, что до утра сотрудники гостиницы в номер не войдут. А агент не станет себя светить в деле связанным со смертью. Скорее всего, он убедится, что я готов, когда в гостинице поднимется шум.