– Только не трогайте, мирных, – сказал Тарлан и вышел с Ильдаром, Пашаханом в сторону Командира.
– Меня зовите Ахриман, поздравляю вы на месте, – сказал Ахриман. – Сдайте оружие, живо.
– Мы можем поговорить, – высказался Тарлан.
– Хватит болтать, слушайте молча, – перебил Ахриман. – Встаньте на колени или вам помогут.
– Мы сами, – ответил Ильдар.
Луна светила сквозь тёмные тучи и голые ветки деревьев, отражаясь на лицах вставших на колени диверсантов и разведчиков.
Все они тряслись от страха, кроме Тарлана, который всё ещё сохранял хладнокровие и холодность своих эмоций, не выражая абсолютно никаких эмоций, он как разочарованный от всей жизни презрительно и стеклянно смотрел в сторону, когда будто не признавал присутствие людей вокруг себя тем самым выражая абсолютное безразличие ко всему происходящему.
В глазах Ильдара, Пашахана текли слёзы и горечь, последние надежды не оправдались.
– Полный набор и так встречайте, – с энтузиазмом сказал Ахриман.
– Уже обделались? «Боже мне кажется до этого не далеко», – сказал Альяс.
– Мы можем их пристрелить сразу же, – добавил Ахриман.
– Нет, мы же ещё только начали играться, ты что жалей их, скоро вы утонете в лужах своей мочи. – Кто из вас кретинов главный? – спросил Альяс.
– Вот этот, это он, – указал Ахриман.
– Привет, ты Тарлан верно, а я Альяс, и я не люблю, когда убивают моих людей, тем более, когда убивают тех, кого я послал отомстить за убитого вами лидера фракции Гасырга, – сказал Альяс.
Тарлан молчит.
– Не круто, не круто, ты не представляешь насколько это не круто, но очень скоро ты врубишься, м-да и пожалеешь, что перешёл мне дорогу, ещё как, – сказал Альяс.
Тарлан по-прежнему не реагировал на слова Альяса.
– Знаешь, Тарлан чтобы ты не делал, новый мировой порядок тебе не изменить, а новый мировой порядок очень прост, даже если ты дурак чему я не удивлюсь, ты его поймёшь, – сказал и продолжил Альяс.
– Вы слушаетесь меня и делитесь со мной или иначе я вас убью, это показательный день, мы очень постарались чтобы вы поняли кто я и на что способен. Вы отдадите нам всё что у вас есть и будете работать на нас – это ваш долг. Я понимаю, что это огромные и горькие пилюли боли, но вам придётся это проглотить. Вы жили в небольшом курятнике, вы что-то там строили и рассчитывали безнаказанно жить вдали от всех в спокойствии и в мире.