И все ж таки смешливая она, бойкая. Залюбуешься. И нельзя долго злиться на нее – не выходит. Вот смеется девчонка заливисто на всю поляну, а я сижу, голову задрал, да любуюсь. Глаз не оторвать.
– А ты чего тогда пошел? Сам же говоришь, что всех предупреждаете, чтоб не ходили, не ночевали. Уж лучше целый зад, чем кости по всей поляне, – девчонка перестала заливаться смехов и теперь наклонилась ко мне, все так же держась цепкими пальчиками за ветку. – Тоже из смелых дураков? Твой черед пришел удаль показывать?
Я улыбнулся и покачал головой:
– Нет. Мне сюда не для того надо. Да и лето уже вышло, зима две луны как за спиной.
– А чего ж тогда пришел? Не вовремя.
– Отчего же?
– Сам говоришь, что молодь идет по лету. А старшие по весне да осени. А тут только зима скончалась, только выгнали из лесу. До половодья не меньше луны ждать.
Она посерьезнела, перестала на мгновение болтать ногами, уставилась на меня своими зелеными, как ранняя трава, глазами.
Да и глаза ли то были? Как ни глянь, а все на них утыкаешься. Попробовал голову отвести, и все равно вижу их. Зелень эту, с отблеском Солнца на краю, да в глубине. И чем больше пробую, тем сильнее они меня привязывают. Ни берегини, ни кикиморы так не умеют. Так умеет только…
Я дернул плечом, отгоняя догадку. Сейчас она – простая девчонка. Сбила меня с ног, залезла на ветку. Сидит, болтает со мной о всяком. Изучает даже. Чего ее бояться такую?
А все же мураши по спине пробежались. И потерялись в волосах. Не иначе, как тело боится, пока ум храбрится.
– Чего молчишь-то? – не отрывая от меня холодных, но живых глаз, спросила девчонка. – Сказать нечего? Зачем пришел, раз не время?
Не время… а кому? Мне, что собрался в лес до половодья? Или дереву, принимающему трижды в год? Дважды по доброй воле, один – по злой.
– А когда то время-то наступит? – только и смог спросить я, не отрываясь от нее.
Язык зажил своей жизнью. Не хотел говорить разум, а рот уже все разболтал. Вот и я теперь – дурак. Разве ж так с нею разговаривать надо?
– Когда ваши предки наказали, тогда придет, – пожав плечами, ответила она и снова заболтала ногами.
Ну совсем еще девчонка. Только глазами пугать и умеет. А я все равно не могу ничего сделать – ни уйти прочь, пока время есть, ни знак нарисовать, чтоб оградиться. Стою, любуюсь ею, слюни развесил, язык на бок.