– Вот пакость, – прорычал он, выдергивая стекло, – ну всё, убью, гаденыш!
Его глаза налились кровью и словно какая-та адская сила подбросила его вверх, помогая подняться на ноги.
– Урою, змеёныш, что мать родная не узнает!
Не дожидаясь расправы, Никита распахнул входную дверь и бросился вон из квартиры. Не зная куда. Хоть куда, лишь бы подальше от отчима.
Отчим оказался проворнее. Он успел-таки вцепиться в Никитину футболку и разорвал её почти до конца, окончательно превратив в лохмотья. На пол вывались деньги.
– Лучше стой, гаденыш!
На мальчика обрушился новый удар, и Никита, перелетев через несколько ступеней упал животом на лестничную площадку. Телефон вылетел из кармана и ударившись об стену распался на части.
– Сейчас убивать тебя буду! – пообещал отчим и пошатываясь, пошел на Никиту.
Спускаясь, отчим придерживался рукой об стену, оставляя за собой кровавый след. Его глаза горели, внутренние демоны уже подливали масло в огонь. Его волосы стояли дыбом, как у сумасшедшего. К желтым пятнам на майке прибавились ещё и красные.
Никите он казался монстром. Огромным свирепым тупым монстром, жаждущим неминуемой и жестокой расправы. И неважно, что Никита не виноват в том, что пьяный отчим не удержался на ногах, упал и порезал себе руку.
Не дожидаясь пока отчим спустится, Никита подскочил на ноги и побежал вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Это ещё больше раззадорило преследователя, и он бросился в погоню. Выскочив из подъезда, Никита быстро пересек двор и помчался в сторону пустыря. Отчим последовал за ним, казалось, что быстрый бег придавал ему устойчивость, но вскоре всё-таки отстал. И тут Никита понял свою ошибку: на пустыре нигде не спрячешься, местность слишком открытая, и его легко тут будет найти.
Запнувшись за что-то в потемках Никита растянулся и, не вставая на ноги, подполз к стене недостроенного гаража, спрятался за густой высокий куст. Уличные фонари здесь не горели, а небо заволокло сплошными тучами, закрывая тонкий серп месяца и холодные звезды. Тьма, которая должна была сыграть ему на руку, теперь наоборот, вдруг стала его пугать. Никите казалось, что в любую минуту из мрака ночи появится бледное лицо отчима.
Никита вздрагивал от любого звука, и как назло ночные шорохи словно специально активизировались. То какая-то птичка перелетала с ветку на ветку у него над головой, шевеля куст, будто намеренно собиралась выдать Никитино местонахождение. То уличная кошка решила запрыгнуть на забор совсем рядом с ним, но не удержалась и шмякнулась об землю, издав пронзительное мяуканье, схожее с человеческим криком. То порыв ветра поднял с травы разорванную черную пленку и, громко шурша ею, подбросил её в Никитину сторону. И вдруг поблизости послышались тяжелые шаги, всплеск воды в луже и громкий возглас отчима.