Моя палата является частью двухкомнатного блока и делит санузел, душевую и небольшой предбанник с ещё одной. В четыре шага преодолев его, выхожу в коридор, выкрашенный стандартной голубоватой краской. Здесь тоже сверлит мозг это гадкое синюшное освещение. И пустота.
Где все-то? Когда меня готовили к операции, здесь крутилась уйма народу – хирург, медсёстры, санитарки, кажется, кто-то ещё… Сейчас этаж словно вымер.
Хотя нет! Оборачиваюсь на тихий шорох шагов и вижу, как по лестнице в конце коридора поднимается медсестричка. Синий халатик, белые кеды. В голову вцепилась дурацкая сетка для волос, но из-под неё выбивается одна золотистая прядка. Что-то до операции я её не видел, а то бы запомнил.
Мне нравятся золотистые волосы. Такие вот мягкие и пушистые, не обезображенные завивкой или выпрямлением, натуральные, нежные… Мне нравятся такие вот девочки – голубоглазые ромашковые куколки с белой кожей, под которой проступают беззащитные венки. Подожди, детка, оклемаюсь – займусь тобой по-настоящему! А пока…
– Сестра! – знаю, что мой голос звучит грубо, но так и должно быть. То, что она куколка, ещё не оправдывает факта, что она шляется неизвестно где.
– Ах! Вы зачем встали? – пугается сестричка. Подбегает ко мне, придерживает под локоть, заглядывает в глаза. Как она восхитительно пахнет! Яблоками. Да, осенними яблоками – тонкий, свежий, волнующий аромат. Он будит во мне какие-то неясные ассоциации…
– Что за бардак у вас в клинике? Кнопка не работает, зову – не докричаться! А если бы мне плохо стало?!
– Вам плохо? – интересуется она. Давай, девочка, старайся, мне так нравится, как ты передо мной заискиваешь…
Медсестричка потихоньку теснит меня обратно в палату.
– Мне паршиво, – заявляю я, – благодаря вам! Я не нашёл свой телефон, пытался вас вызвать…
– Какой телефон? – куколка откидывает одеяло и хочет, чтобы я лёг.
– Сотовый! – что за тупой вопрос? Какой ещё-то? Совсем дура, что ли?
– У вас разве был телефон?
– Конечно, был! – своей тупостью она меня бесит, даже исходящее от её тела яблочное благоухание не спасает. – Я его перед операцией вот сюда, на тумбочку, положил. А теперь нету!
– Странно, – бормочет она, – я не помню. Когда вас с операции привезли, вроде не лежало ничего…
– На полу посмотрите.
– Да, конечно.
Она с готовностью опускается на колени, наклоняется – мне сверху открывается очень неплохой вид. Вот ещё чуть-чуть прогнись… Умница!