Меня наказали ремешком.
– Пусть стирает, говоришь? – зловеще переспрашивал Виталик. – Это о матери?..
Мне было не только обидно, но и – втайне даже от себя – стыдно. Стоя в углу, я честно обдумывала своё поведение. Маме опять придётся стирать – из-за меня…
– Таня, почему ты не убираешь со стола посуду, не относишь на кухню? – интересовался Виталик после ужина.
– А что, я должна убирать? – удивлялась я.
– Ах, не должна? Тогда извини.
Виталик вскакивал с места и, открыв дверь, требовательно звал кого-то, мне невидимого:
– Эй, слуги! Плебеи! Ну-ка быстро убирайте со стола!
Никто не бежал на его зов…
Кое-как собрав посуду, составив тарелки пирамидкой, я волоклась на кухню. Верхняя тарелка, соскользнув на пол, разбивалась. Я втягивала голову в плечи. Но Виталик не ругался. Помогал собирать осколки, приободрял: ничего, подрастёшь – станешь аккуратнее, ловчее… зато уже делаешь что-то сама, помогаешь маме.
И мне было приятно, что я помогаю.
Мы с Генкой в очередной раз подрались. Стояли морозы, воздух стекленел, и склеивались ноздри. Я построила настоящую ледяную крепость, а Генка её разломал!
Увидев, как он затаптывает остаток башенной стены, я бросилась на разрушителя с кулаками. Вот это была драка! Мы катались по снегу, пинались и урчали, как псы. Генка с поцарапанной щекой еле вырвался от меня. Но удалось напоследок содрать с его головы шапку-ушанку.
Генка отбежал к канаве и приплясывал там, кривлялся, гримасничал. Что ему эта шапка? Помиримся – сама принесу. Мой ущерб был круче: на щеке расцветал бланш, оставленный Генкиным ботинком, к тому же я лишилась крепости… Разозлённая, я набила его шапку снегом и, высоко подбросив, пнула ногой.
– Таня!
Неожиданный окрик заставил обернуться. Виталик, одетый в тёплую «Аляску» и кроличью ушанку, стоял у меня за спиной. В его лице было что-то странное и страшное. Я поняла, что Генка останется безнаказанным. По крайней мере, на сегодня.
– Что у тебя в руке? – тихо спросил Виталик. Мне показалось, что он говорит, не разжимая губ, но я хорошо его слышала.
– Шапка, – буркнула я. – А что?
Мне вдруг показалось, что я сейчас получу пощёчину, – и я даже голову в плечи втянула. Но ничего не происходило. Виталик строго посмотрел на меня, потом – на Генку, на меня – и на Генкину шапку в моей руке.
– Геннадий, – позвал он. – Иди сюда.