Салман вышел из столовой, так и не дотронувшись до еды. Он зашел за здание двухэтажной казармы к спортивной площадке и, плюхнувшись лицом вниз, прямо в холодный сугроб, завыл, как волк.
Тасаев долго лежал, уткнувшись в холодный снег чужбины. Сердце и лицо горели так сильно, что в прямом смысле топили этот мерзлый колючий снег. В этот момент Тасаев понял, что перенесенное в Дисбате оказывается наносило боль только телу, и эта боль не была такой сильной, как та, которую он испытывал сейчас, узнав этот горький момент правды о предательстве земляка. Все нутро отказывалось принимать этот факт, но куда денешься от истины. Сердце горело одновременно от боли и стыда перед майором Русовым. Интересно, каково ему было восхищаться нравом чеченского народа и при этом знать, что среди него есть такие подлецы, которые без стыда и совести могут накатать доносы на своих земляков. Спутанные мысли горели в голове вместе со слезами. Не мог он поверить и принять то, что Леча Сааев (имя и фамилия не изменены. Прим. автора) мог так легко предать его.
Они встретились буквально перед отправкой поезда с призывниками в армию до Минеральных Вод. Их братья, которые пришли их проводить, оказывается были ранее знакомы, и настояли, чтобы там вдали от Родины, они до конца держались вместе, и во чтобы то ни стало защищали друг друга. Потом, самолёт до Хабаровска, и поездом с Хабаровска до порта ВАНИНО. Даже в Хабаровске на пересыльном пункте разные «покупатели» призывников, отбирающие их для своих частей, не смогли их разлучить. Тасаев проявил здесь смекалку, уговорив «покупателей» не разлучать их. Он смог этого добиться. А получается для чего? Для того, чтобы потом через череду испытаний, узнать, что его земляк, которому он верил и доверял, так подло предал его?!
Теперь у Тасаева появилась новая цель – он должен во что бы то ни стало добыть эти показания с архива секретной части штаба. Теперь, его глодало только три чувства, которые не смогут сойти с его сердца и головы – это чувство справедливости – узнать истину, добыв свидетельские показания Сааева. Второе – это чувство мести – наказать трёх дисбатовских офицеров, которые с пристрастием шовинистской ненависти, измывались над ним в карцере кичи. И третье чувство – это чувство долга перед родителями – вернуться домой, пока они живы, если его судьба не примет неожиданный поворот… Родители, дом… родное село. Салман даже не чувствовал под собой холодный снег чужбины, потому что сладкая боль от нахлынувших воспоминаний о Родине согревала его изнутри…