Через малое времечко чудо-комарик бабку опознал, признал своей и стал слушаться. Он вылетел из гнезда и вдохновенно наматывал круги вокруг бабкиной головы посолонь, ожидая голосовых приказаний. Выглядело так, будто у бабки Манефы, поверх двух её платков, засветился нимб.
Дед с нескрываемой гордостью и довольством глядел на бабкино «светодейство», приосанившись на лавке за столом.
– Теперича смотреть куды-то надоть, – подсказал он ей, вертя в руках круглый монитор, прилагавшийся к квадрокоптеру.
– А ты ж, старый, чё расселси-то?! Ты ужо поди, соколик мой ясный, принеси мне из саду-то яблочко.
– Молодильно? – подмигнул бабке дед.
– Вот ишшо, чё выдумашь тоже! – смущённо заулыбалась бабка, – Како само в руки упадёт, то и ташши сюды…
Ещё через две минуты СтарЫе сидели на лавке за столом и с азартом катали яблоко по блюду, пока на нём не появилось изображение избы и их обоих. Затем Гвидон получил задание «слетать туды, не знаю куды, но штоб прояснить то, што давеча во сне видала».
Комар бодро двинул в открытое бабкой окошко, а старики устроились у монитора поудобнее: «глядеть што да как». Гвидонушка исправно и без помех передавал на него чёткую картинку с высоты полёта ласточки накануне дождя. Изображение лишь изредка смещалось, когда комарик лавировал меж плотностями пространства, изыскивая слои и потоки, менее затратные по силам.
Пока устройство набирало скорость и высоту, его камера запечатлевала ближние земли. И тут Дед углядел, что понаехавшие к соседнему фермеру гости собрались зачем-то валить огромную ель. Был слышен визг бензопилы, которую пробовали на нижних сучках дерева, и гвалт мужиков, каждый из которых считал свой подход и метод единственно правильным. Только это и отодвигало момент кончины дерева в полтора обхвата толщиной.
Дрожь дерева исходила рваными зеленоватыми волнами и гасла в кронах других деревьев по близости, будто оно просило помощи. Весь небольшой лесок встревожено гудел и качал кронами деревьев, подлесок сочувственно шелестел листьями в полном безветрии. Мужики не замечали.
Дед живо снялся с лавки:
– Да по энтой ели ишшо мой прадед наверх хаживал! Куды мои валенки-скороходы поставила?!
– Вона, в печурках сушатся! Ну, давай нето, дед, не запоздать бы… А то – с чурами да пращурами иначе, как через голбец, и не познашься!