Письмо 19. Почему психология пасует перед «Анной Карениной» (40 лет спустя)
Дорогой друг!
Эту тему я начинал, когда мне было 20 лет, и через 40 лет возвращаюсь к ней снова: почему психология в художественных произведениях так глубока, а научная – так поверхностна. Причем, чем научней – тем площе?
Мой первый, еще студенческий реферат был о соотношении научной и художественной психологии. Я показал его своему учителю, покойному Петру Яковлевичу Гальперину. Он покрыл реферат критическими ремарками и оставил на последней странице прекрасный вопрос, поиск ответа на который занял у меня не одно десятилетие: для чего изучать литературу в школе? Петр Яковлевич был учителем от бога. Но мои мысли не были созвучны ему. Увы… И вот прошло 40 лет.
Сейчас к этим мыслям меня вернула перечитанная «Анна Каренина». Вот уж где анализ, так анализ. Описание, так описание. Внутренние метания Левина, Каренина и даже Вронского переданы с изысканным мастерством. С изысканнейшим!
Нам бы так! «Нам» – то есть психологам.
Но не получается. Почему?
Ну, самый первый и быстрее всего приходящий в голову ответ – это про соотношение общего (типичного) и единичного (индивидуального). Наука изучает общие закономерности, а искусство оперирует с индивидуальной психикой. Индивидуального (личного опыта жизни, как минимум, хотя индивидуальное в психике – это не только опыт одной жизни) гораздо больше, чем типичного, и оно гораздо разнообразней. Поэтому психика в искусстве является куда более живой и куда более близкой к человеческой психике, чем теоретические построения университетских психологов.
Это, конечно, верное наблюдение. Но не исчерпывающее объяснение. И даже не уверен, что оно правильно отражает главное в проблеме. Внутренняя жизнь с ее метаниями, внезапными озарениями, влиянием чувств на мышление – всё это вполне типичные явления. И их можно описывать более-менее стандартизированным языком по более-менее определенным алгоритмам. Не делаем мы этого не в силу того, что это выходит за границы предмета общей и дифференциальной психологии, а из-за неразвитости языка и той, и другой. Нужно развивать.
Насколько в таком развитии языка есть смысл для профессионалов? Насколько это позволит им быть более эффективными в работе с людьми, эффективней решать свои профессиональные задачи? Безусловно, во многих ситуациях поможет. Ведь и убитый отказом Кити Левин, и страдающий от измены любимой жены Каренин – люди, переживающие кризис, по сути, готовые клиенты. Где они кружат мыслью? Где прячутся от себя? И что прячут? Как помочь им преодолеть кризис? Чтобы быть эффективным, психологу необходимо быть на том же уровне сложности, на каком протекает внутренняя жизнь толстовских персонажей.