– Что, Тишка, небось, храповицкого задавал, так хозяина и не дождавшись?! – делано хмуря брови, строго вопросил он.
– Никак нет, ваш высокоблагородь, барин! – моргая глазами и подавляя предательский зевок, виновато отвечал Тихон.
– Никак нет, никак нет… Заладил, дурак! Знаем мы ваше «никак нет»! Опять вздор несёшь! Вот что, Тихон… – Сменив гнев на милость, он поднялся с кресел и, приняв деловитый вид, принялся набивать трубку. – Помнишь Басю, жену плотника… как бишь его по имени?
– Витольд, – услужливо подсказал слуга.
– Ах да, Витольд! Отчего его в рекруты до сих пор не забрили? Я же приказывал! – неожиданно вспыхнул он непритворным гневом.
– Забрили, барин, забрили. Десять дён как забрили, будьте покойны.
– Тогда ладно. Приведь-ка мне её сюда, братец! – огорошил его своим приказом Овчаров.
– Сюды?! Кого?! Её?! – испуганно выпучив глаза, часто заморгал Тихон.
– Ты мне ваньку не валяй – «кого-кого?». Я велю привесть ко мне Басю, кою отдали за Витольда, плотника. Понял, дурья твоя башка?
– Чаво уж не понять. Вижу, побаловаться изволите. Право ваше, господское. Тока нехорошо это, да и пойдёт ли она. Поздно уж.
– А ты дюже не рассуждай, пойдёт – не пойдёт, а исполняй что велено! А хорошо или нехорошо – это уж не твоего холопского ума дело. И что это ты вдруг вздумал судить да рядить?! Вот прикажу высечь на конюшне – в одночасье поумнеешь!
– Воля ваша, тока сечь-то зачем? – невольно почёсывая спину, обиженно пробурчал собравшийся было уходить Тихон.
– Стой! – крикнул ему вслед Овчаров. – Вот, возьми бусы и отдай их Баське. Скажешь, от барина подарок. Коли приведёшь, на водку получишь, да и на корчму тебе останется довольно!
– Слушаюсь, ваш высокоблагородь, барин! – засовывая бусы за пазуху, отвечал верный слуга.
Тихон выполнил приказ хозяина и привёл смущённую, мучавшуюся сомнениями и тревожными предчувствиями Басю.
Отпустив старого слугу, Павел подошёл к молодой женщине.
– Бася, я тебе хоть капельку нравлюсь? – стараясь преодолеть её робость, вкрадчиво спросил он.
Бася молчала, не смея поднять глаз. Потом с видимым усилием проронила:
– Я мужняя жена, барин. Что люди скажут? Позор, позор ведь какой! – жалостливо всхлипнула она.
Овчарову причитания девушки показались наигранными, он обнял её за плечи и привлёк к себе. Подаренные бусы гроздьями спелого граната горели на её вздымавшейся груди…