– Правильный у нас ишак, – грозно отвечаль Гоги и чесаль свой ишак за ухом. – Если некоторые дороги не хотят строиться, значит в них нет необходимости.
Как к нам в аул Кастанеда приезжал
Мы с Гоги празднавали день желизнадорожника. (Как, спрашивается, не празднавать, если восем лет назад я в плацкартном вагоне ездиль с Софико в Гагры к её мама?) На второй день торжества позвали дедушку Иллариона с аккордионом. Старик играль пёпловский «Smoke on the water», и все плакали. Кушали чача. Утром позвали участкового дядю Автандила вместе с пистолетом. – Сможыш этого гада убить? – Гоги кивнул в окно. – Кого? Родченко? – дядя Автандил передёрнул затвор. – Смагу. – Нэт, – ответил мой друг. – Саседский пэтух. Всэх моих кур перетапталь, сабака! Участковий стрелял в распутную птицу, но, видимо, не попал, так как петух сталь жутко и, главное, адресно сквернословить. Сплюнуль в нашу сторону и снова пошел в курятник. На третий день, впечатленные мужеством петуха, мы решили вызвать четыре девочки. – Пять, – поправиль дедушка Илларион. Однако вместо девочек пришла Софико, обозвала нас дебилами и добавила, что если мы не прекратим жрать чача и не разойдемся по домам, то девочки нам больше никогда не понадобятся. Софико заперли в подвале. Кушали чача. Дедушка Илларион играль Ozzy Osbourne, все плакали. – Хасан, пачему твой баба всё напирёд знаит – кто к кому прийдет и скока мы чача скушали? – спросил дядя Автандил. – Можыт, она колдунья? – Какой колдунья!? – вскричал я. – Был бы колдунья, давно бы наш ишак в джип превратиль. Просто у неё точка сборки в третий глаз пошёл. – Какой точка сборки? – спросил Гоги. – Ну, эта по Кастанеда, – ответил я, – который балшой энергий управлять можыт. – А… – сказал мой друг, – а давай Кастанеда к нам пазавём, пусть точка сборки в правильный русло пустит. – А чито, у тибэ нэправильный, дарагой? – спросил дядя Автандил. – Ты молчаль бы луччи, ворашиловский стрелок, – усмехнулся Гоги. – В пэтух попасть нэ можыш… А если б дэвачки пришёль? Кушали чача. Не прошло и получаса, как приехал Кастанеда. Дедушка Илларион хотел играть Сантана, но уронил аккордион на пол, и все смеялись. Кроме Кастанеды. Карлос хмуро смотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого. Наконец заговорил: – Джигиты знают, что они могут изменить точку сборки, если научатся избавляться от старых привычек и обретать новые. Знаете, где сейчас находится точка сборки каждого из вас? – И гдэ, дарагой? – спросил Гоги. – Под хвостом хасанового ишака, – ответил Кастанеда. – Автандил, застрели этого иноземца, – зевнул дедушка Илларион. – Да сматри нэ прамахнись. – Нэ магу, – развёл руками участковый. – Патроны закончилис… – Чача хочиш? – спросил Кастанеду Гоги. – Канэшна хачу, дарагой, – не раздумывая ответил Карлос. Кушали чача. Вскоре пришли ангелы. Они надевали на нас длинные белые рубашки, а рукава зачем-то завязали за спиной. Ангелы выводили нас во двор. В дочерна синем небе висела болшая желтая луна. Вокруг нее летала Софико, пытаясь метлой огреть любвиобильного петуха. Но мерзкая птица ловко уворачивалась и крутила ей фиги. – Это Карлос Кастанеда, – я плечом указал на нашего гостя. – Мы знаим, дарагой, – один из ангелов кивнул головой.