Я уже собралась, а потом мне чего-то стало страшно ехать к врачу. Ведь будут же делать всякие мерзкие штуки, совать в меня железячки, наверняка колоть иголками. И за каждую мерзкую штуку с матушки возьмут денег, а у нас и так их вечно нет.
Я тогда пошла к матушке и все рассказала. Про крышки от фломастеров.
Матушка чуть на пол не села. Ты и даешь, говорит. Даже не ругалась.
Но в бассейн мы в тот раз не поехали, и это было здорово.
Я потом много раз думала – а может, надо было поехать в эту клинику? Пусть бы искали у меня болезнь. Может, и нашли бы. Папхен говорит, если врачи захотят у кого-то найти болезнь, они найдут, особенно если клиника платная.
И, может, не было бы тогда этого гребаного бассейна.
Но он есть, и мы сидим тут с папхеном в гребаной поликлинике в очереди к гребаному врачу, чтобы он нам дал гребаную справку. На полгода. Потому что у меня нет, к сожалению, кожных болезней, а штука с крышками от фломиков второй раз не прокатит.
Главное, Ковалиха все равно по всему классу раздудела. Только не про заразу, которой у меня не было, а про то, что я играла в инопланетянку. Матушка же ее мамаше еще раз позвонила, успокоить, что милая Русланочка не больна. Как будто они не плевать на милую Русланочку хотели. И да, и весь класс потешался, что Калинка ходит по дому с фломастерами на лбу. «А почему не с карандашами? А почему не с ботинками?» Даже забыли свое любимое «Руслана, Руслана, где твой Людмил». И еще одно свое любимое: «Калинка, калинка, калинка моя! В саду ягода…» – ну и так далее.
Калинка. Я – Калинка.
Ковалиха – Ковалева, Катя – Петрова, Дарья – Огурцова. Все как люди. А я – Калинка.
И поди еще проговорись родителям, что тебе это вообще не в кайф.
А я один раз при них все-таки ляпнула – как жить вообще с фамилией Калинка. Матушка охнула. А папхен заржал как ненормальный и потом говорит: «Разве можно жить с фамилией Фердыщенко?»
Я вообще не секу, кто этот Фердыщенко. Я без понятия, можно ли жить с его фамилией, и мне по барабану. Но почему-то уверена, что нормально он с ней живет.
Потом, уже перед сном, я вдруг задумалась – а папхен ведь тоже Калинка!
Главное, матушка – Орлова, а папхен – Калинка. Почему я тогда не Орлова?
И каково папхену быть Калинкой?
А потом думаю – а никаково. Если ты препод в вузе, всем пофиг, что ты Калинка. Хоть Дерьмович, пофиг. Ты препод, и ты взрослый. Кто на тебя пальцем покажет?