Империю я не хотела и с отцом Артуром с удовольствием поговорила бы еще, но убегала все равно, просто потому, что стремилась в другое место.
Заглянув через окошечко в двери в Розовую комнату, я увидела Пиппу, которая, держа на весу лист бумаги, объясняла что-то пожилой аудитории из трех человек. Она указала пальцем на край полотна, а потом резким, размашистым движением опустила ладонь вниз. Закончив объяснять, отложила бумагу, и тут только махнула мне рукой и поманила внутрь.
Я вошла, еле ноги волоча, и почувствовала, что все взгляды устремились на меня и мою розовую пижаму. Надо было все-таки Лучшие Воскресные тапочки обуть.
– Ленни, привет!
– Привет, Пиппа!
– Что это тебя привело?
Я попыталась сформулировать, что именно меня привело. Один человек, умерший давным-давно, и два его неодинаково любимых сына. Рыбина. Священник. Непреодолимое желание делать что-нибудь еще, а не только сплавляться мысленно по реке… Аудитории гериатрического профиля все это вряд ли показалось бы вразумительным.
– Порисовать хочешь? – спросила Пиппа.
Я кивнула.
– Бери стул, а я принесу бумагу. На этой неделе тема – звезды.
Я оглянулась в поисках места, а она тут как тут. Сидит себе сзади на столе, в стороне от всех. Одета в темно-фиолетовую кофту, волосы, стальные как десятипенсовик, поблескивают на солнце, глаза устремлены на лист бумаги, где она рисует что-то там кусочком угля. Лилово-розовая злодейка, сиреневоголубая преступница. Старушка, укравшая нечто из мусорного ведра.
– Вы! – воскликнула я.
Она оторвалась от рисунка, подняла голову и одно кратчайшее мгновение рассматривала меня, наводя резкость. Потом узнала и обрадовалась:
– Ты!
Я подковыляла к ее столу.
– Меня зовут Ленни.
И протянула руку.
Она отложила кусочек угля, пожала мне руку.
– Рада познакомиться, Ленни. Я Марго.
Ее перепачканные углем пальцы отпечатались на тыльной стороне моей ладони.
– Спасибо, – сказала она. – Ты мне очень помогла.
– Пожалуйста. Я не сделала ничего особенного.
– Нет, кое-что ты сделала. Сделала. Хотелось бы отблагодарить тебя как следует, но теперь у меня за душой лишь пара пижам да недоеденный кекс.
Она показала рукой – присядь, мол, – и спросила:
– Как ты тут оказалась?
Она имела в виду Розовую комнату, конечно, но я считаю, что прямота лучше всего, поэтому сказала правду: