Вадим, немного оторопев, поежился и, отодвинув стопку, уверенно ответил:
– Знаете что, господин капитан, мы с Эдуардом третью войну освещаем и, как видите, целы и невредимы.
Гусев отмахнулся и, тяжело вздыхая, ответил:
– Воля ваша, только потом не говорите, что я вас не предупреждал.
Через некоторое время дверь открылась, и в комнату уверенно вошел Эдуард. Нервно озираясь, он тряхнул головой, сжал скулы, а потом сказал:
– Просто замкнутый круг какой-то. Всех обзвонил, никто ничего не знает и не понимает. Хорошо хоть связь наладили с местными военными, кое-как удалось договориться о встрече с этим таинственным полковником.
Вадим живо подскочил с места и задал вопрос:
– Когда выезжаем, Эдик?
Эдуард надул щеки, сдул волосы со лба и ответил:
– Извини, Вадик, но на встречу к полковнику я поеду один, так как группа сопровождения не может отвечать за двоих.
Вадик раскрыл широко глаза и, растопырив руки, громко начал говорить:
– Как же так, Эдик? А снимать кто будет?
Эдуард мотнул головой и начал оправдываться:
– Вадик, извини, я и сам ничего не пойму, приказали снять сюжет о конкретном подвиге, но в то же время строго-настрого запретили рассказывать о главных героях. И что я должен говорить в репортаже? Что подвиг был совершен высшими силами?
Вальяжно сидящий напротив Гусев усмехнулся и с пафосом произнес:
– Я же говорил вам, что Кома – это бог войны…
Эдуард задумчиво сказал:
– Мне бы только до него добраться, до того, кто творит чудеса при помощи спецтаблеток…
Вадик недовольно повернулся к окну и обиженно спросил:
– И когда ты выдвигаешься?
Эдуард, мотнув головой, ответил:
– Сказали, вечером придут за мной. Предупредили, что придется пешком идти двадцать километров, десять из которых по вражеской территории. Так что нужно будет выспаться перед таким марш-броском.
Гусев встал с места и с какой-то скорбью произнес:
– Ну что же, товарищ Быздоев, пройдемте, покажу вам вашу комнату, где вы сможете расположиться и выспаться.
Шагая по узкому коридору, Гусев, тяжело вздыхая, обратился к Эдуарду: