Показался город. Я бы сказала, городишко не более чем из двадцати улиц с незамысловатой параллельной планировкой. Я ожидала увидеть, как минимум, ров с крокодилами и высокую стену, но так даже лучше, спокойнее.
Тракт перетекал в главную улицу Захлебало. Домики-теремки из соснового сруба приятно радовали глаз. Заведения и дома побогаче старались если не выложить полностью, то хотя бы отделать красным кирпичом первые этажи. Город был аккуратным, ни один из дворов не брезговал садовыми цветами, заборчики были совсем невысокими или вовсе отсутствовали. Женщины расхаживали по главной улице принаряженные в цветастые сарафаны и недобро на меня поглядывали, мужики же напротив несильно стеснялись, некоторые постарше даже подмигивали. Мы решительно свернули в подворотню и прошли две улицы поперек. Остановились у печального одноэтажного сруба. С главной улицы за нами увязался щуплый белобрысый паренек и вот теперь ему, наконец, удалось нас догнать.
– Эй, красавица! Помощь нужна? Я этот город как свои пять… – я обернулась и недобро сощурила глаза, измазанные синими тенями, в попытке рассмотреть собеседника. – Ой, простите ради Богов… – попятился парнишка и, споткнувшись, улизнул в узкий проход между домами. Впечатление я однозначно производила.
– У Вас так принято – на девушку, как псы голодные на кости, бросаться? – не сказать, что меня это расстраивало, однако вызывало легкий дискомфорт.
«Обручья на запястье у тебя нет, и волосы распущены – вот и весь секрет, – отрезала Егора. – Если ты всё запомнила, то вперед».
Кобыла без предупреждения начала садиться на задние ноги, и я, следуя за ней, стала крениться спиной назад, только и успела схватиться за гриву, что спасло меня от позорного падения. Потом Егора подогнула передние копыта под себя, и я спокойно слезла с неё, кряхтя и разминая все части тела.
– А ты не могла сразу так сделать, когда я колобродила вокруг, пытаясь тебя оседлать? – сердито полюбопытствовала я, уперев руки в боки. Только было начала доверять этой аферистке!
«Запамятовала. Иди давай», – отвертелась она и пошла в стойло по левую сторону от этой шараги.
Над входом висела обшарпанная вывеска: «Таверна Башлёвый Шмель». Судя по обилию отсутствующего народа, заведение было прославленное. Тут-то меня и порешат или в рабство продадут. Я открыла видавшую виды дверь, и меня окатило кислым благоуханием табака и супа. Внутри было мрачно, тускло горели свечи за тремя столиками. В самом непроглядном углу этого помещения сидели два здоровяка в кожаных жилетах, с аппетитом обгладывая куриные кости. Я похромала к стойке, где меня терпеливо дожидался полный мужчина лет пятидесяти, с маленьким глазками, залысинами и выдающимися бакенбардами – хозяин таверны. Он невозмутимо вытирал деревянные пивные кружки новым белоснежным полотенцем, неестественно выделяющимся на фоне замученного убранства. Я присела, с размаха бухнула локоть на стол и, подперев подбородок, томно уставилась на мужика. Повременив несколько секунд, безразличным тоном произнесла кодовую фразу, поведанную кобылой: