– Да чтоб меня русалки защекотали до смерти, не может быть этого быть, – прошептал сын кузнеца, охваченный ужасом и восхищением. Посерди огромного поля, пересекая пространство с неба до самой земли, висела тонкая седая паутина в каплях росы. «И почему нам не разрешали на неё смотреть. Нет уж, я ближе подойду», – решил он и двинулся в сторону паутины.
Днём ей не спалось. Отец приказал спать, чтобы ночью проследить за ветром, ведь если вовремя не заметить перемену – можно остаться без урожая. Если снега станет слишком много – он не растает и погубит посевы, а ведь зима ещё не наступила. Маленькой девочкой Бела научилась летать. В её светлых просторных одеждах кутался ветер, как ласковый щенок. Он тёрся о белые ноги и ластился к ступням, иногда с такой силой, что отрывались они от земли, и можно было ступать прямо по воздуху на потеху дворовым мальчишкам. Тонкие губы, чуть подрумяненные, словно поцелованные морозным ветром щёчки и волосы цвета молока, заплетённые в тугую тяжёлую косу. Даже маленькой девочкой она была бела, что означало «чудо, как хороша» на языке народа, населявшего Белый луг. Отец украдкой улыбнулся, когда увидел её, первый раз порхающую над полем, посыпанным первым снегом, будто сахаром. Бела кружилась в вихре танца, полами одежд поднимая в воздух миллионы узорчатых снежинок, ловила их губами и звонко смеялась. «Бела!» – кричали ей в след мальчишки, и она улыбалась им, сверкая своими необыкновенными глазами. Они лучились светом, как горный хрусталь, лишь слегка отливая небесным.
Со временем Бела превратилась из озорной хохочущей девчонки в статную девушку, дочь правителя Белого луга. Но и теперь она часто кружилась в небе на потеху маленьким детям, срывая лепестки с самой макушки деревьев. Одежды её струились и закручивались, как русалочий хвост, закрывая ноги и тотчас разлетались, как крылья диковинной птицы, когда ступни в остроносых башмачках касались земли.
– Не к добру, Светлогор, чтобы дитя твоё резвилось на виду у всех. Все мы знаем, что не родная она тебе. Подкидыш. Только вот откуда взялась неизвестно, подумать могут всякое, – шептал на ухо правителю старший советник Беломир.
– Колдовство течёт в жилах девчонки. Что тут страшного и чудного? Будто первый раз с летуньями встретились.
– Последняя не продолжила род, да только может быть…