– Что с тобой случилось? – спрашивает девушка, садясь на указанный ей стул.
– Немножко разошлись во вкусах. – Этот приятель держал меня за яйца, а я ответил, что стариками не интересуюсь…
Ответная вспышка ярости затрагивает даже Кармелу: девушка испуганно отшатывается назад. Только Нико продолжает сидеть и улыбаться; усатый выпячивает мускулы и рвется вперед, толстяк вклинивается между ними как барьер.
– Я тебя убью, пидор!
– Прекрати, Херардо… Оставь его! Он же нарочно!
– Еще одно слово, и он получит второй фингал!
– Тебя они не трогали? – спрашивает Нико, словно не замечая стражей порядка.
– Меня обыскали. – Мужчина и девушка обмениваются понимающими взглядами. – Но со мной все в порядке.
Полицейские наконец успокаиваются. Они как будто чего-то ждут. Нико потирает челюсть и улыбается:
– Какие вы нервные, мужики. В мое время мы, черт подери, так себя не вели. Мы обладали демократическим самосознанием…
– Ты никогда не был полицейским, пидор, – кричит усатый. – Все, что ты сделал, – это опозорил своего отца и запятнал честь мундира.
– Но теперь, – продолжает Нико, не обращая внимания на оскорбления, – теперь вы вляпались, верно? Происходят некоторые события, а у вас, долбаков, нет никакого объяснения… Вы только наблюдаете, как порядок сливается в унитаз. И нервишки начинают шалить – что, не так?
– Нико, дам тебе совет, – вмешивается толстячок. – Отвечай на вопросы, сам вопросов не задавай.
– Для вас я «сеньор Рейноса», – поправляет художник. – Не забывай: я ведь не фараон и никогда им не был. Корпоративный дух – это не про меня.
– Корпоративный у тебя разве что зад, – ухмыляется усатый: Кармела догадывается, что он предпочел путь насмешки, чтобы спрятать гнев, уродующий лицо.
– Бездарно работаете, мужики, – определяет Нико. – Прямиком отсюда я отправлюсь к своему адвокату, чтобы заявить о пытках и гомофобии, имеющих место в вашем участке. – Досадно лишь, что я не знаю, застану ли своего адвоката, когда выйду… Откровенно говоря, я вообще не знаю, что застану, когда отсюда выйду. Вы уже позвонили семьям?
– Заткнись, – предупреждает толстяк.
– Ладно, только оставьте в покое эту сеньориту. Это я ее впутал. Она тут вообще ни при чем и ничего не знает. Отпустите ее…
– А ты? Что ты знаешь? – продолжает давить усатый.
– Не знаю, что и сказать, приятель. Если я скажу, что ничего, вы мне не поверите.