Подстава заключалась в том, что, когда что-нибудь начинало происходить, работа была дерьмовая. На следующий день Ларедо рано утром вылетел в Мадрид. Перед этим он поцеловал спящих детей (восьми и пяти лет) и сонную жену и пробежал под ливнем к служебной машине, ожидавшей у двери его брюссельского дома. Его первый день в Испании не принес ничего более тревожного, чем поражение «Реала» от «Валенсии» на стадионе «Сантьяго Бернабеу» со счетом 1:4; дело было действительно серьезное, но не по части Ларедо. А вот следующий день – этот, сегодняшний – принес дело семьи Химено и разрозненные донесения о событиях в Хаэне, Толедо и Мадриде. Манифестации вспыхивали на пустом месте. Но и это было не худшее.
Худшее, сеньор Ларедо, руководитель Испанского отдела кризисных ситуаций, это то, что ваши люди обнаружили на деревьях в Ферруэле: веб-камеры, заготовленные покойным профессором два года назад.
Неким типом, к данным которого у Ларедо нет доступа.
Сеньор Ларедо, откуда у вас в поджилках ощущение, что вас наняли делать эту работу на условиях массовки в боевике?
«Они это предвидели. Предвидели заранее, что бы мне теперь ни плели. Они знают больше, чем говорят» – вот о чем думает Ларедо.
Он отрывается от экрана, под ложечкой сосет: вертолет спускается. Сидящий напротив колумбиец Де Сото стащил с себя доспехи и футболку, чтобы обтереть тело. Ларедо упирается взглядом в его смуглый торс.
– Есть новости, начальник? – насмешливо интересуется здоровяк.
– Мало.
– «Отсутствие новостей – хорошие новости», – выдает Де Сото, а Бюст лупит его по бицепсу; Ларедо подозревает, что ему самому подобный удар грозил бы вывихом плеча.
– Идем на посадку, – объявляет из застекленной кабины второй пилот.
Косой силуэт Башен KИO[5] в иллюминаторе напоминает небоскреб за секунду до обрушения. Искривленная архитектура падающего города. Ларедо, сам не зная зачем, вытирает запотевшее стекло, и теперь ему видны гордые тени четырех других финансовых башен, совершенно нелепых на фоне этого побежденного города. А потом Ларедо задает вопрос сидящему справа Лопе:
– Сколько у тебя знакомых этологов?
Лопе, страшный ацтекский идол, поворачивается к нему всем телом:
– Чего?
– Этологи. Знаешь, что это такое?
– Это вроде… народ в Турции? – включается Де Сото, и в первый момент Ларедо принимает его слова за шутку.