– Исидор Павлович, – Елизавета Антиповна улыбнулась, – это я.
Исидор Павлович, тяжело вздохнул, но дверь открыл.
– У вас сиропа не будет? – спросила женщина.
– Какого…, – открыл рот старичок.
– Яблочного, – улыбка не слезала со рта дамы.
– Я говорю, какого… дьявола, – Исидор Павлович сделал щель меньше.
– Сын в вытрезвитель попал, – наклонясь прошептала ему в ухо Елизавета, – как настоящий мужчина.
– Да? – удивился Исидор Павлович, распахивая дверь, – Толян?
– Анатолий, – гордо поправила мама, – дак вы сиропа дадите?
– Пироги на радостях печь надумали? – засмеялся дедуля.
– Он позвонил, – оглядываясь по сторонам, проворковала Елизавета Антиповна, – велел еды принести и яблочного.
– Принесите ему желудей, – предложил добрый Исидор, – свиньи едят – за уши не оттащишь.
Улыбка сползла с чела мамы и вползла на чело Исидора Павловича.
– Кккк какие свиньи? – не могла поверить услышанному мамуля, – при чем тут вообще свиньи! У меня сын в вытрезвитель попал!
– А при чем тут я? – Исидор Павлович стал слегка сердится.
– Мы вас макаронами, а вы…, – Елизавета Антиповна развернулась и пошла вниз.
– Да нету у меня яблочного сиропа, – крикнул ей дедок, – могу уксуса дать.
– Какой подлец, – выдохнула мама, – Авель!
Исидор Павлович не стал возмущаться, он закрыл дверь на все запоры и поковылял в кровать. По не понятной причине слегка чесалось в области живота. Не имея привычки разглядывать свои мощи, Исидор сунул руку, пытаясь расчесать крыщи. Однако чем больше чесал, тем они чесалось сильнее. Оттопырив ночнушку, он с удивлением разглядел красные пятна. Они желтели и переливались. Нацепив башмаки, схватив банку с повидлом, Исидор поскакал к Елизавете Антиповне.
– Вот возьмите для сына, – протянул он банку в открывшуюся дверь и заскочил в квартиру.
– Спасибо, – женщина сунула повидло в корзину, – он там голодает.
– А у меня лишай, – дед задрал рубаху.
– А у меня прыщи на заднице, – Елизавета Антиповна в сердцах стащила панталоны и подняла платье, – и чирии тоже. А теперь выходите, мне сына навестить надо.
Исидор Павлович, не спускал глаз с покрытых целюлитом бедер. Они манили своей ущербностью, дразнили своей чешуйчатой структурой и напоминали о бренности женского тела.
Вернувшись в свою келью, Исидор Павлович, уже более пристально осмотрел себя через зеркало. Пятна расползлись по животу, спине и показались на подмышках.