При стоявшей почти весь месяц жаре грунтовая дорога высохла, и вся была покрыта желто-коричневой пылью, а угроза перепачкать ею безупречно чистые замшевые мокасины и штанины светло-бежевых брюк не была для Артура несущественной, однако выбора не оставалось – водитель не замечал, как отчаянно он махал руками в надежде привлечь его внимание. Вздохнув, Артур осторожно, стараясь поднимать как можно меньше пыли, направился к машине. Он постучал в стекло и по расслабленному, но понимающему взгляду шофера понял, что сможет добраться до места – пусть и не так быстро, как хотелось бы.
Поездка заняла почти тридцать минут – водитель и правда не торопился, кроме того, как многие таксисты он любил поговорить, а уж эту привычку Артур считал несносной и с полным осознанием своей правоты отделывался неопределенным мычанием и односложными ответами, когда молчать было уж совсем невозможно. Но шофер, видимо, привык к таким клиентам и научился получать удовольствие и от них – на его разговорчивости недовольство клиента никак не отразилось. Мстительный Артур решил было лишить его чаевых, но в последнюю минуту дрогнул и оставил положенную сумму.
Выйдя из машины, он огляделся. С его последнего визита сюда ничего не изменилось – тот же старинный каменный особняк, высокая лестница, ведущая на мощеную камнем площадку перед массивной входной дверью, нижние ступени со львами, широкая подъездная аллея и изумрудная лужайка перед ними. Озеро вдали.
Перед домом никого не было. Артур вдохнул полной грудью. Он любил гостить здесь и на секунду почувствовал болезненный укол в сердце – если все пойдет по плану, больше он в этом доме не появится. Предстоит принять решение. Он снова вздохнул, на этот раз тоскливо, и с чемоданчиком подмышкой стал подниматься по лестнице, чтобы сообщить хозяевам о своем прибытии.
***
Анна осторожно спускалась по лестнице. Голова все еще болела после приступа мигрени и любое резкое движение вызывало пульсирующую боль в правом виске. Она подумала в который раз, как неудачно, что приступ начался именно в этот уик-энд, на который она возлагала столько надежд и который обещал быть действительно приятным, в отличие от прошлого, когда приехали деловые партнеры Марка и ей два дня пришлось вести беседы о детях и цветах с их молодыми (все они были женаты второй или третий раз) и невыносимыми женами. Такое впечатление, что все эти жены были выращены в специальном питомнике жен богатых людей – настолько похожими они были. Или притворялись таковыми, стараясь соответствовать негласному стандарту. Сама она видела себя совершенно другой, что немало веселило ее внимательного мужа, который, впрочем, был достаточно мудр, чтобы не выдавать своих представлений.