Голень поднял длинную, перевитую венами, лапу и замер. Из зияющего провала древнего здания показался ворон. Громадная птица повернула рогатую голову в сторону непрошеных гостей и заорала человечьим голосом:
– Карраул! Мясо дарром! Карр!
Липкий ужас охватил людей, когда из пустых глазниц – проемов зданий показались рогатые головы мерзких, умных и опасных птиц. Через мгновение в воздух поднялась стая черных уродливых воронов. Пока летучие твари не спешили нападать. Заметив арбалеты в лапах сгруппировавшихся людей, мудрые птицы решили подождать своих хозяев. И те не замедлили явиться.
Из нижнего проема показалось безглазое существо, отдаленно напоминающего уродливого человека на многочисленных паучьих ножках. Двигался монстр странно, боком, перебирая лапами, будто плыл над землей. Из розоватой груди, поразительно похожей на человеческую, грозно торчали ядовитые метательные иглы. Стоявшие кучкой люди немедленно бросились на землю. Они знали, что чудовище метко стреляет своими иглами, способными пробить многослойные пластиковые латы.
Зная, что от единственного меткого выстрела из арбалета зависела жизнь его отряда, Голень хрипло приказал лежащему рядом одноглазому бойцу:
– Лупый! Только не промахнись! Если мы не убьем жава первой стрелой – нам хана.
Одноглазый тщательно прицелился в розовую грудь надвигающегося монстра – единственное место, не защищенное крепкой хитиновой броней и, зыкнув глазом вверх, призывая на помощь милостивых богов неба, выпустил стрелу.
Тонко засвистев, каленая вонзилась в аккурат под левый сосок чудовища. Паучьи ножки жава подкосились, и тяжелая туша с треском упала на обломки, битое стекло и забилась в предсмертной агонии. Теперь вороны были не страшны. Умные птицы понимали, что мясо убитого хозяина бывает необычайно вкусным и лишь терпеливо ждали, когда люди заберут лучшие куски и уйдут дальше. Никто из ворон не жаждал отведать стрел из арбалетов, тем более, что обильная еда была уже готова. Осторожные жавы тоже не спешили вылезать из своих нор. Дневной свет и запах крови сородича их пугал. Зато ночью они были необычайно подвижны, и у людей не было ни малейшего шанса совладать с бронированными слепыми хищниками. Обладая чрезвычайно тонким слухом и обонянием, жавы охотились не хуже существ, имеющих глаза. Прирученные вороны заменяли им давно вымерших сторожевых собак, предупреждающих хозяев о приближении добычи.