Некоторые судмедэксперты работали с громко включенной музыкой, но Шварцман предпочитала тишину – одна из причин, почему ей нравилось бывать в морге во внеурочные часы.
Она ехала домой после ужина с несколькими женщинами из полиции, когда позвонили из морга. Ее словно зарядили энергией, и она была готова к работе.
Шварцман поехала в морг не потому, что там ждала работа – работа ждала ее всегда. Что ей нравилось по-настоящему, так это пространство. Запах грейпфрутового лосьона, которым она пользовалась после мытья рук и перед тем, как надеть перчатки, уксусный запах чистых инструментов и стола.
Она всегда сначала чувствовала их запах – и лишь затем запах тела.
«Девичник» с коллегами из полиции дал ей возможность поговорить с инспектором отдела по расследованию убийств, Хейли Уайетт. Было интересно узнать ее за пределами мест преступлений, где они работали вместе. Шварцман удивилась самой себе, когда рассказала ей про Спенсера.
Как давно она этого не делала?
Мелани училась на последнем курсе медицинского факультета – семь с половиной лет назад, – и это был последний раз, когда Анна позволила себе сблизиться с кем-то.
Зазвонил мобильник. Пришла эсэмэска от Хейли.
Спасибо за компанию сегодня вечером. Увидимся завтра.
Шварцман улыбнулась. Она чувствовала их растущую близость. Они могут стать подругами.
Спенсер держал ее в изоляции, и не только пока они были женаты, но даже после того, как Анна сбежала от него. Он внушил ей, что он всегда рядом. Довериться кому-то – значит дать ключ, который может быть использован против нее.
Для нее было великим облегчением сказать правду – мужчина, которого она не видела более семи лет, неотвязно преследовал ее. Он убедил Шварцман, что ее мать в больнице. Сумел ускользнуть от службы безопасности в ее квартире и принести букет желтых цветов. Цвет, который Спенсер обожал, а она ненавидела.
Но он был глуп, полагая, что способен подобраться к ней.
Она работала в полиции. Этим букетом занялся лично Роджер Самперс – глава отдела по расследованию преступлений. Всего за шесть месяцев жизни в Сан-Франциско Шварцман почувствовала себя как дома. Здесь у нее впервые появилось собственное пространство. Она по-настоящему отвечала за свою работу. Это давало возможность уделять ей положенное внимание и добиться успехов в деле, которое она любила.