Глеб Иванович был человеком гостеприимным, водку наливал в праздничные рюмки щедро и сам частил с тостами, как мог. Котлеты в тарелке уже остыли и совсем не привлекали его внимания. Он любил поговорить, да с красным словцом, да на запретные темы. А вот закусывать совсем не любил. И после очередной тирады о заводе и «начальствах» уронил голову на руку и захрапел.
Баба Маша посидела с ними недолго, потому что съеденные до праздничного стола котлеты закрутили ее живот и она, сделав пару глотков компота, ушла к себе.
Захмелевший после второго тоста новый сосед умаляющим взглядом посмотрел на Зинаиду Федоровну. Она кивнула ему, разрешая выливать в последующем водку под стол на цветной ковер пока Глеб Иванович увлечен своими рассказами. Максим благодарно улыбнулся и на мгновение нырнул в ее зеленые глаза. Лишь на мгновение, потому что чуть дольше могло обернуться большими неприятностями.
Зинаида Федоровна сидела весь вечер, как на иголках. Очень суетилась и держала свой взгляд в рамках мужа, лишь на мгновение отвлекаясь на губы Максима, отвечающего на требовательные вопросы Глеба Ивановича. В ее голове до сих пор звучал приятный голос нового соседа и не менее приятный комплимент: «Фея…». Так Зинаиду никто не называл.
Максим помог убрать посуду со стола и довести Глеба Ивановича до кровати. Прощаясь, он еще раз поблагодарил Зинаиду Федоровну за восхитительные котлеты, нырнул в ее зеленые глаза и ушел в свою комнату разбирать вещи.
Зинаида долго лежала, не могла уснуть. Рядом храпел муж, закидывая на нее то руку, то ногу. Она тихонько высвобождалась и вновь улетала в свои мысли. Молодой сосед не выходил у нее из головы. Его карие улыбающиеся глаза, пухлые влажные губы и голос, напоминающий о ее волшебных способностях: «Фея…»
Муж тоже называл ее волшебной женщиной, но только немного с другим смыслом, обвиняя в колдовстве и наговорах, особенно с утра, особенно на больную голову: «Накаркала, ведьма». Она вздохнула, вытерла слезу, предательски покатившуюся по щеке, и отвернулась от него, чтобы провалиться в спасительный сон.
Глеб Иванович проснулся под утро. Жена тихонько сопела рядом. Он положил руку на ее грудь, чуть сдавил. Провел по мягкому горячему животу, бедрам, округлой попе. Она лежала к нему спиной и так удобно, что достаточно было скользнуть меж ягодиц и оказаться в ее горячей и влажной глубине. Он вошел в нее с третьей попытки, со второй она проснулась и смиренно вздохнула, подставляясь, чтобы не так было больно.