А на центр стола ключ кладут, чтобы
видеть, кто за ним потянется. Накрытые в комнате не остаются, им
нужно в Пустоту, то есть - за борт. Они хватают ключ, бегут к
двери, пытаются открыть замок, и у друзей есть время их
остановить.
Если тебя накрыло, это ничего не
значит, такое может приключиться с каждым: и с бродягой, и с
адигеном. Поваляешься пару часов без сознания, придешь в себя,
нажрешься в кабаке, заливая бедовкой пережитый ужас, а в следующем
переходе даже не чихнешь. Когда тебя накрывает, это нормально. Если
ты не ямауда, конечно, но ямауда - разговор отдельный, им родиться
нужно. А ты - обычный цепарь, и твое спасение - друзья. И ключ,
который должен лежать на центре стола.
Именно из-за ключа все и пошло
наперекосяк, точнее, из-за белокурой куртизанки Джулии - два цехина
за ночь и любой каприз становится реальностью.
Бабарский по обыкновению задержался,
влетел в кают-компанию перед самым переходом, а Форца, которому
выпало запирать дверь, как раз лапал воздух, описывая Хасине
знаменитые выпуклости Джулии, и напропалую хвастаясь достижениями в
их освоении. Хасина жадно внимал, одновременно пеняя себе на то,
что провел вечер в игорном доме, а потому потерял бдительность.
Дверь-то Форца запер, а вот ключи, распаленный воспоминаниями,
привычно сунул в карман. Потом цеппель втянуло в Пустоту, и всем
стало плевать на то, что на столе не хватает важнейшей детали.
Абсолютно всем. Потому что в Пустоте значение имеет только
время.
А еще друзья и ключ.
Каждый переход пялит цепарей
по-своему и дело не только в Знаках. У Пустоты много лиц, и никогда
не знаешь, каким из них она тебе оскалится. Никогда не знаешь, как
ты на него среагируешь. Не знаешь, увидишь ли следующее. Все, что
ты можешь - это следить за часами, да слушать, как медленно, но
неотвратимо убегает из гондолы воздух. Для того и считают время -
чтобы знать, когда открывать баллоны с кислородом.
А еще для того, чтобы понимать:
выживешь или не повезло.
Переход из одного мира в другой может
занять тридцать секунд, а может - четырнадцать минут. В портовых
кабаках рассказывают истории о цеппелях, которых носило по Пустоте
полчаса, однако взрослые цепари сказкам не верят. Все знают, что
четырнадцать - время жизни, есть документальные свидетельства, а
цеппелей, пошедших на пятнадцатую, больше никто не видел. И дело не
в том, что у них кончился воздух - он еще не кончился, дело в том,
что им не повезло с минутами. Их слишком много накопилось, больше
четырнадцати.