Метрах в ста от гнездовья попечителей порядка немолодой вечный студент в несвежем шарфе и видавшем виды пиджачонке с продетой в петлицу красной лентой, взобравшись на уличную тумбу, скандировал вирши. Он экстатически размахивал рукой, а пестрая толпа внимала, не больно соображая, о чем это он:
Весы качнулись мировые,
Высоко подняты судьбой.
На чашу темную Россия
Метнула жребий тяжкий свой.
Молчи и никни долу, право,
Се – высшей истины черед:
Предначертан борьбы кровавой
Единый праведный исход.
Кто б ни был вождь, где б ни был случай,
Над зыбью дней властитель Рок.
Кто заградит в горах ревучий
И к морю рухнувший поток?[11] Шевцов приостановился, послушал и обреченно потер лоб: массовое безумие достигало невиданного размаха. Зашел в участок, кратко доложил о происшедшем, сдал газеты. Толсторожий дежурный, с проросшими проседью крашеными усами, являл собою пример отрешенного бесстрастия и только что не пожал плечами в ответ на взволнованный шевцовский рассказ.
Глава 8
Про безумие рыцарства
Лихо проскочив ступеньки увечного, выщербленного крыльца, Валерий нос к носу столкнулся с проходившим мимо здоровым, ражим подпоручиком. Тот козырнул.
Шевцов, не отвечая на уставное приветствие, уже тряс Дружного за плечи:
– Сергей – не узнал? Вот так встреча!
– Валерий свет Валерьяныч! Неужели вернулся из земель азиатских?
– Пока нет. В отпуске. Ты где обитаешь?
– Я, батенька, подпоручиком во 2-ой гвардейской.
– Однако. Молодцом. Рад за тебя, гвардеец.
– Ты-то что?
– Все там же. Туркестан.
– Скоро обратно в Петербург?
– Пять лет еще не вышло.
– Ну, хоть в чинах преуспеешь в пограничной страже. Через два года после выпуска – и нате-ка: господин поручик! А мне еще три года мотыжить.
– Точно. Преуспею… если жив останусь, – процедил Шевцов, обрывая тему. – Жениться не думаешь?
– В ваш клуб потерянных для мира человеков? – и калачом не заманишь.
– Потерянных для кого – для красоток?
– А хотя бы. Что Валерия Леонидовна поделывают?
– Говорят, у нее нежный роман с господином Емельяновым.
– Вот так фокус. Ну, Бориска, ну голова садовая… Как узнал?
– Слухом земля полнится.
– Не горюй, Валерий, поделом вору и мука. Представь: Борису с нею жизнь колотиться. Пропащая душа…
– Прекрати, Дружной. Без тебя тошно.
– Да ведь сермяжную правду…
– Отставить, бестолочь. Укажи лучше, где горло промочить в Петербурге – желательно с веселыми плутовками. Я нынче при деньгах. Угощаю, Серж.