Это сделал за него священник:
– Антихриста? Взгляни на луну, не она ли переправляет тебе лучи дневного светила, отсутствующего сейчас над нашими головами по причине способности Земли вертеться вокруг себя? Теперь подойди ко мне, – он перегнулся через борт снова, – видишь в лунной дороге перевернутый неф, а на нем две головы, уставившиеся на нас – у всего есть свое отражение, и у Бога в том числе.
Юноша, вглядываясь в черноту волн, внимал черноте слов богохульствующего священника. Его подташнивало, то ли от морского волнения, то ли от ночного собеседника.
– Что же ты хочешь сказать? – еле вымолвил крестоносец, мысленно призывая всех святых избавить его от этого человека.
– Я хочу сказать, что можно продолжить путь в Святую Землю, где мечом и огнем ты (в компании тысячи головорезов) освободишь от скверны Гроб Господень или сгинешь, растоптанный копытом сарацинского коня, безымянным и безвестным.
– А можно? – поторопил священника юноша.
– А можно спуститься в трюм с масляным светильником и поджечь неф, вместе со всеми новобранцами, их лошадьми, оружием и собственными вопросами (если они есть) по поводу истинности Пути к Богу.
– Ты дьявол, – уверенно сказал молодой человек, положив ладонь на рукоять меча.
– И да, и нет, – спокойно ответил священник, – я это я, и отражение я.
– Как это? – не понял вконец запутавшийся крестоносец.
– А вот так, – сказал священник и, перебросив грузное тело через борт целиком, полетел навстречу своему отражению.
Громкий всплеск выдернул юношу из оцепенения, он бросился к борту – в лунном свете, на возмущенных волнах он увидел только свое лицо.
– Крупная рыба? – железный голос, вместе с железной перчаткой, накрывшей плечо, обратился к нему.
Молодой человек обернулся, перед ним стоял рыцарь, выдававший давеча оружие и провиант.
– Где твой крест, крестоносец? – спросил он требовательным тоном человека, привыкшего отдавать распоряжения.
Юноша молча указал рукой на свернутую накидку.
– Надень и не снимай его никогда, крест надо носить на груди, а не подсовывать под бестолковую голову ради удобства, иначе лишишься ее в первой же схватке. Сарацин не будет возиться с новобранцем и захочет обезглавить тебя одним ударом. Только крест Христов отпугнет неверного, ослабит руку его, скосит глаз, споткнет коня, – и рыцарь сам, развернув накидку, обрядил крестоносца по форме, одобрительно крякнув в конце.