В разных концах площади крутилось уже несколько монстров, но к центру подошёл только один – мощный, с толстыми кривыми ногами. Цыгану хватило одного выстрела, чтобы пробить огромную дыру в груди. Предсмертный крик жертвы разгорячил остальных, и они один за другим начали подбегать к поверженным товарищам. Чем руководствовались заражённые, Тарч понять не мог. Скорее всего, их привлекала как возможность откусить от собратьев по вирусу изрядный кусок мяса, так и попытка найти их убийцу, которого наверняка представляли огромным вкусным сочным стейком со степенью прожарки medium rare.
Вот только охотники за мутантами прыгать в пасть голодным монстрам не спешили, методично отстреливая цели так, что они падали друг на друга, образовав немалую кучу тел. Постепенно Цыган смещал место отстрела мутантов, и они начали падать в разных местах, покрывая центральную площадку сквера относительно ровным слоем.
Точность, с которой рейдер попадал в цель, будь то широкая грудь развитого мутанта или ноги быстро бегающих неразвитых монстров, поражала. Стоило жертве на мгновение замереть – и пуля тут же попадала именно туда, куда её направлял стрелок. Нечеловеческая точность выстрелов подсказала Тарчу, что умение становиться невидимым – не единственная сверхспособность Цыгана, и сколько их всего, оставалось только догадываться.
Когда стрелок завалил примерно тридцатого по счёту монстра, на площади снова стало тихо. Подранков рейдер перестал оставлять, а новые заражённые не торопились бежать на канонаду выстрелов, занимаясь какими-то своими, видимо, более важными делами. Подождав немного, Цыган встал, поднял винтовку и кивнул в сторону парка:
– Пойдём, парень. Надо трофеи собрать, пока новые не набежали. Дяде нужны трофеи, а тебе?
Напарники спустились на площадь. Цыган достал из кармана широкий нож, перевернул ближайшую тварь ничком и показал на затылок:
– Видишь эту штуку? Это споровый мешок, – рейдер указал ножом на странный нарост на голове заражённого, занимавший существенную часть затылка и выглядящий как разделённая на дольки полусгнившая, а потом засохшая, груша. – Только ради него мы на этих тварей и охотимся. Это как гениталии у женщин – квинтэссенция смысла её существования и единственное, ради чего их приходится терпеть.
Цыган коротко усмехнулся собственной шуточке, ничуть не смущаясь принципа «сам придумал, сам посмеялся», и продолжил.