Они бы так и не узнали о существовании друг друга, не окажись оба в хрустальной вазе на лакированном дубовом столе. Сладости лежали на видном месте и, наряженные в красивые обёртки, сладко пахли, дожидаясь, когда же придёт их время порадовать гостей-сладкоежек. По мере опустошения ваза периодически пополнялась. Ни одна конфета не залёживалась, ни один леденец не засахаривался – сладости любили и гости, и хозяева.
Леденец немного возмутился, когда вазу пополнили новой партией гостинцев.
– Ну, конечно, – недовольно прошептал он. – Мало нас тут, ещё и новеньких добавили.
– Простите за неудобство, – извинилась шоколадная конфетка. – Мы не по своей воле. Мне, право, неловко! Будем дружить, пока не разберут?
Она была небольшого размера, в блестящей розовой фольгированной обёртке, и от неё приятно пахло какао.
– Вы давно тут? – продолжила она знакомство.
– С неделю, – вздохнул леденец. – Никак не вырвусь на поверхность. Всё подсыпают и подсыпают. Я старожил. Скоро фантик напрочь пристанет, и меня за ненадобностью выкинут, и мною будут лакомиться мошки на свалке.
– Что Вы! – перебила шоколадная конфетка. – Не говорите о себе безнадёжно. От Вас так сладко пахнет клубничным сиропом, что обязательно кто-то соблазнится.
– Ох, милая барышня, – смутился леденец. – Это вряд ли, выбирают по обёртке, а не по вкусу. Сами видите, мне не повезло с нарядом.
Действительно, на фоне остальных конфет фантик леденца отличался своей невзрачностью. Нет, он не был затёрт или засален, как это бывает у лежалых леденцов, он просто был не настолько ярок, как другие, видимо, изготовитель поскупился на одежду для товара.
– Разве нас выбирают не по вкусу? – не могла поверить конфетка. – Удовольствие ведь дарит содержание – то, чем мы заполнены, – хорошие ингредиенты и их пропорции.
– Это для ценителей, для тех, кому давно знаком наш вкус, – возразил он. – В основном тебя оценивают по блёсткам фольги и её окрасу – по картинке.
– Ой! – испуганно прижалась конфетка к леденцу. – Кто-то запустил пальцы в вазу и вынул из неё чернослив в шоколаде.