За окнами здания на Моховой стоит теплый июльский вечер, напоенный ароматами клумб Александровского сада и звонким девичьим смехом. Я бездарно прожигаю его, рассматривая распечатку песенных текстов, в которых понимаю только знаки препинания. В группе со мной еще шесть человек, которые так же, как и я, впервые увидели французский текст в довольно зрелом возрасте. За последние пять дней мы все смирились с тем, что выглядим идиотами, поэтому без стеснения распеваем песни Джо Дассена, стараясь попадать хотя бы в гласные. «О-о-о… а-э-и-э-ээ! О-о-о… а-э-и-э-ээ!» – так выглядит припев знаменитых «Елисейских Полей» в нашем исполнении.
Ну, рьян-дурьян, как поет Пиаф, то есть нашему дураку все нипочем. Восемнадцать наспех проглоченных уроков – и я готова отстаивать честь далекой северной страны перед буржуа из Прованса. Я могу, держа за спиной учебник, объясниться с полисменом, который поймал меня на превышении скорости, могу рассказать доктору, что у меня ларингит, и даже провести небольшую экскурсию по центру Парижа. Я очень горда собой. Жаль – нет, действительно жаль! – что я не вожу машину, не страдаю ларингитом и весь отпуск проведу в Экс-ан-Провансе, где чета Мийе проживает повышенную военную пенсию в двухэтажном особнячке.
Мийе-старший, спасатель в отставке, встретил нас на выходе из аэропорта Ниццы… и бегло заговорил со мной о чем-то. Из того, что я не поняла ни единого слова, могу заключить, что его спич не касался дорожных штрафов, заболеваний горла и топографии французской столицы. Странно, но и мама Мийе, дожидавшаяся нас в машине, не хотела обсуждать эти животрепещущие темы. Я с ужасом думала о светской беседе, которую придется поддерживать за обедом – долгим, как обещали сумки овощей и мяса, закупленных на придорожном рынке.
Моя матушка, глубоко изучившая этнокультурный вопрос перед поездкой, поручила мне ответственную миссию – узнать, правда ли французы едят цветы кабачка. Что лягушки по вкусу вылитая курятина, уже общеизвестно. Народ требует новых гастрономических мифов. Поэтому для чистоты эксперимента я обещала себе есть все, что предложат. Но куриные сердечки в говяжьих потрошках, которые папа Мийе приготовил в качестве основного блюда приветственной трапезы, – это слишком. Я бормотала что-то про вегетарианство, надеясь, что это слово звучит одинаково на всех языках. Увы, в лексикон этой семьи оно явно не входило.