– Тайна? – повторил я.
– Да, – сказал он, – тайна. Может быть, сущий вздор, а может быть и нечто. Но во всяком случае тайна, потому что этого не видел ни единый человеческий глаз, вот уже почти сто лет. Вещь деликатная, потому что тут дело идет о титулованном роде. Несомненно также, что эта вещь и не лишена мелодраматичности, потому что связана со смертью, – так гласит надпись.
– В жизни своей не слыхивал более темного и более многообещающего вступления! – заметил собеседник. – Но в чем же дело?
– Вы помните моего предшественника, старого Питера Мак Брейра, и чем он занимался?
– Помню хорошо. Он на меня взглянуть не мог без муки порицания, а никакой муки он вообще не выносил, чтоб не выдать ее. Он был для меня человеком, полным исторического интереса, только этот интерес так и ушел от меня.
– Он ушел от нас, так мы пойдем за ним, – сказал мистер Томсон. – Смею сказать, что старый Питер знал об этом так же мало, как я. Как видите, я унаследовал чудовищную кучу старых судебных дел и старых жестянок, частью от самого Питера, частью от его отца, Джона, основателя их династии, бывшего в свое время великим человеком. В числе прочего мне достались и бумаги Деррисдиров.
– Деррисдиров! – вскричал я. – Милый мой, это должно быть ужасно занимательно! Ведь один из них был замешан в делах 1745 года. Тут как-то припутался даже сам дьявол, вы можете найти об этом заметку в «Воспоминаниях» Лоу, если не ошибаюсь. Тут совершилась какая-то невыясненная трагедия, не знаю, что именно, только позднее, около ста лет тому назад…
– Нет, больше ста лет, – сказал мистер Томсон, – в 1783 году.
– Вы откуда это узнали? Тут замешана чья-то смерть…
– Да, плачевная смерть лорда Деррисдира и его брата, мастера Баллантрэ (замешанного в беспорядках), – сказал мистер Томсон. – Так, что ли?
– По правде сказать, – отвечал я, – я имею об этом смутные сведения, почерпнутые из разных воспоминаний, слышал кое-какие, еще более смутные, предания от своего дяди, которого вы, кажется, знаете. Дядя, когда был маленьким, жил по соседству с Сент-Брайдом. Он рассказывал мне о какой-то запертой и заросшей травой аллее, о больших, никогда не отпираемых воротах; последний лорд и его сестра, старая девица, жили в задних частях дома, это была спокойная, тихая, бедствующая пара, о которой в окрестностях рассказывали разные ужасы.