.
Как рассказывает Григорий Распутин в своем «Дневнике», в 1902 году, находясь в Афоне во время одного из своих странствований, он привлек внимание какого-то священнослужителя, произнесшего слова, которые сыграли в дальнейшей судьбе «старца» решающую роль: «Вижу, сила большая в тебе. <…> Теперь ты мне ближе брата, точно мною рожден. Скажу тебе, что поведу тебя к архимандриту Феофану>22 – святой он старец. Духовник царицын – титулярный. С тем – ты в его душу войдешь, как в мою вошел, что судьба твоя великая, дорога перед тобой – широкая. Понравишься ему – перед тобой – великий путь. А уж он об тебе – наслышан»>23.
Илиодор подтверждает: первые слухи о том, что «в Сибири, в Томской и Тобольской губернии, объявился великий пророк, прозорливый муж, чудотворец и подвижник, по имени Григорий», пошли по Петербургской духовной академии в ноябре-декабре 1902 года. «В религиозных кружках студенческой молодежи, группировавшихся вокруг истинного аскета, тогдашнего инспектора академии – архимандрита Феофана, рассуждения о новоявленном пророке велись на разные лады»>24.
Решающий рывок на пути в Петербург Распутину помог сделать бывший начальник Корейской духовной миссии, викарий Казанской епархии Хрисанф Щетковский, с которым Григория свела миллионерша Башмакова (из села Реполова, на реке Иртыше, Тобольского уезда), познакомившаяся со «старцем» в 1903 году на богомолье в Абалакском монастыре, где Распутин сумел успешно утешить недавно овдовевшую купчиху. В итоге она решила составить протекцию «старцу» и повезла его сперва в Казань, к Хрисанфу, затем в Киев, Москву и, наконец, в Петербург. Здесь Башмакова представила его своему знакомому – популярному и авторитетному православному деятелю Иоанну Кронштадтскому. «Этот – настоящий, не верхотурский», – отзывался Распутин об Иоанне>25, на которого, как говорят, сумел произвести «большое впечатление»>26.
Илиодор, правда, пишет о том, что прибывшего в Петербург в дни Великого поста 1903 года (Материалы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, впрочем, датируют это событие поздней осенью 1904 года) «великого старца Григория» сопровождал лично Хрисанф Щетковский. Однако более вероятной представляется версия, согласно которой Распутин приехал в столицу Российской империи с рекомендательным письмом, составленным Хрисанфом Щетковским на имя ректора Петербургской духовной академии Сергия Страгородского.