Маша Кривулина проснулась рано, майское солнце светило в окно с пяти утра, отгоняя остатки сна. Она всё равно лежала с закрытыми глазами, пытаясь уснуть хотя бы на час, ведь сегодня ей надо выглядеть свежо и бодро. На суточное воскресное дежурство она начала собираться ещё с вечера субботы, напекла сдобных пирожков с разными начинками, сладкими и несладкими. Покажет сегодня своему любимому доктору, какая она хозяйка. Борис печёное любит, это она сразу поняла, в первый же месяц интернатуры. Он ведь один жил, никто о нём не заботился. Это не важно, что он девок меняет каждые три месяца, уже всех сестёр в больнице перебрал. Но ни одна из них (в этом Маша уверенна), не умела печь, как она. А путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Боже! Как любовалась она им, таким мужественным и умным, когда он, устало сняв свой бирюзовый хирургический колпак, придя в ординаторскую после очередного насыщенного операционного дня, принимался за её кулинарные шедевры. И расхваливал их, поедая одно за другим, прихлёбывая травяной чай из её же термоса.
К сожалению, Машу, как начинающего врача, Борис Владимирович никогда не хвалил. Ведущий хирург краевой Калининской больницы, тридцатитрёхлетний красавец-сердцеед (совмещать работу и любовные утехи в ночные смены он умел, а почему бы и нет?) работал на износ. Когда ему дали в помощники молодого врача-интерна Кривулину, он обрадовался. Но уже через неделю понял: хирург из Марии – никакой. Она сразу же зарекомендовала себя непутёвым доктором. Ей даже кличку дали: Кривуля. Ну не даётся ей хирургия, руки «не из того места растут». Ну и пусть, решил потом Борис, хоть истории болезней будет печатать за него, на побегушках год побудет с ним, а потом куда-нибудь в «приёмку» (прим: приёмное отделение) работать пойдёт. Не вставать же ей у операционного стола. Это ж кошмар!
– Борис Владимирович! Вы тут? – крикнула медсестра Ира, просунув голову в дверь ординаторской.
Борис выглянул из-за шкафа, в который только что повесил свою уличную одежду, облачившись в хирургическую пижаму. Иру он давно хотел. И она отвечала взаимностью, флиртуя с ним при каждой встрече, завлекая его как бы невзначай распахнувшимся до середины бедра итак коротким халатиком или не вовремя выскочившей из-под него кружевной бретелькой лифчика. Все эти приёмы Борису были знакомы, но толку-то. Переспать с Ириной никак не получалось. Последнее время дежурства были интенсивными, так как начались майские праздники и летние отпуска. Из операционной не вылезал. А приглашать дамочек домой он не любил.