* * *
За панелью управления отчетливо щелкнуло, двигатель немного затих, компьютер издал радостный «пик», извещая о том, что мы прибыли на место назначения. Охрана у них тут была куда менее серьезная, чем у нас, но всё же весьма неплохо вооруженная: небольшая баррикада из мешков с цементом или песком, за которой стоял внушительный размеров пулемет с мощным прожектором; механическая стальная дверь, призванная пропускать внутрь путников, а также способная в момент нападения захлопнуться и послужить неплохой защитой для обороняющихся; костер, к которому жались патрульные в защитных костюмах. Все, кроме одного, резко подскочили, главный встал за пулемет, включил ослепляющий прожектор и направил его на меня.
– Стой! Кто идет? Глуши мотор и медленно подходи, – подрагивающим от холода или страха голосом отчеканил патрульный. Я не стал спорить и послушно вышел из машины.
– Свои это, свои, – как мог дружелюбно сказал я, закапав поглубже недавние мысли и переживания. Всё-таки, не тот момент сейчас, чтобы изливать на всех своё неблагодушие.
– Чёрт. Артём, ты что-ли? – человек, до этого хмуро сидевший у костра вдруг встал и пошёл ко мне навстречу, едва заметно улыбаясь. Обменялись рукопожатиями.
– Ты его знаешь? – недоверчиво посмотрел на моего товарища главный, но всё-же выключил свет и несколько успокоился, – ладно, проходи давай, садись, ночь впереди долгая, – сказал он с усталой улыбкой.
– Ребят, я бы с радостью, но мне идти надо. Можно пройти в бункер? – с исчезающей надеждой спросил я.
– А, ты же не в курсе, наверное, – товарищ протянул мне кружку с горячим чаем в термосе со специальной трубкой, чтобы его можно было пить прям в защитном костюме. Дорогая вещь.
– У нас тут военный режим. Нападения в последнее время все учащаются, так что нам приказали запирать на ночь основные двери, чтобы если мы не справимся с обороной, твари не хлынули вниз. Днем, насколько я знаю, создания не нападают.
– Да-а-а, дела… – протянул я, предвкушая веселую ночь, – а почему нельзя просто усилить охрану? Или совсем её отозвать, если уж двери запираете?
– И так усилили. А совсем без дозора нельзя – мало ли что.
Я не смог ничего на это возразить, так что молча отвинтил крышку и сделал пару глотков чая. Его гонят из единственных растений, свободно растущих сейчас – водорослей. Их выделяют из лишайников, высушивают и потом заваривают. Вкус, как понимаете, мерзкий до жути, особенно по сравнению с довоенным, но пить можно. Новые поколения давно уже привыкли к этой дряни. Однако у него есть черта, характерная и нормальному чаю – его уют. Отхлебнул немного напитка у костра с верными товарищами, почесал за ухом сторожевого пса – и жить уже не так страшно. Если это, конечно, можно назвать жизнью.