Охота на инкуба
«Шпион» Алексея Андрианова по роману Б. Акунина
Акунин создал антироман, как чекисты обосрались, и иначе обойтись с самым кондовым жанром русской словесности не мог: не такое у него, как говорила Манька Облигация, воспитание. По-русски о контршпионаже до самого «Момента истины» не писано ни единой приличной строки: доброе слово политическому сыску означало прямой комплимент Сатане, и шли на это лишь сущие неандертальцы типа Шейнина с Ардаматским. Знатный версификатор Акунин искусно имитирует их дубовый стиль, теша поклонников издательства Ad Marginem. Шефы закордонных бюро обращаются друг к другу специальным гадским словом «дружище». В разговоре то и дело сыплют русскими поговорками. Фюрер меряет шагами кабинет из мореного дуба. Оперработник строго влюбляется в строгую девушку с васильковыми глазами, а ее старорежимный папаша поит кавалера чаем с пряниками. Все ездят думать на рыбалку.
Тут все встает вверх дном. Девушка с глазами говорит работнику, что раз он чекист, спать она с ним больше не будет, ибо злу не след потакать и в малом. Папенька согласен. Оперработа сводится к пыткам по всему спектру от мордобоя до фармацевтики. И главное, главное: вместо того, чтоб поставить перед собой черную цель и налететь на монолит народного единства во главе с боевым отрядом в кожаных тужурках, враг ставит черную цель и с блеском осуществляет задуманное, потому что играет в шахматы, а народное единство – в городки. Чекисты, мудрствуя лукаво, проваливают порученные операции все до одной. Вражеских дипломатов топят в проруби, но так и не выведывают у них пароль для встречи радиста – приходится опять полагаться на бокс. Связник, выпасаемый на двадцати машинах с пеленгатором, расшифровывает слежку, кладет восьмерых и стреляется, разбив передатчик. Чтобы покрыть его пропажу, с Крымского моста скидывают рейсовый троллейбус с восемьюдесятью двумя случайно подвернувшимися совгражданами, а пограничные округа разоружаются перед партией в самый канун вторжения пятимиллионной армады. Главный фашист вообще оказывается евреем (это уже оммаж киноклассике: вопреки элементарной логике, вражьих засланцев всегда играли Файт, Фогель, Петкер и Зельдин; не имея возможности пригласить сионских исполнителей, Акунин делает немецкого резидента Коганом).