А фильм – про три дня, оставшихся городу до полного аута. Немецкая агентура добыла в брошенном институте микробиологии споры чумы, выращенные в жирном бульоне, и разливает его по майонезным баночкам для черного рынка. В минусовой температуре бациллы дохнут и эпидемия стопорится – ждут плюса, за которым кранты всем. И у старшего лейтенанта ГБ, прибывшего «с материка» со всеми возможными полномочиями, три дня до тепла, чтобы накрыть очаг заразы. А там тоже не дураки сидят – выпускники абвершколы, использующие местных барыг втемную. А ведомство старлея в Питере по известным причинам не так чтобы особенно любят. А карантин убьет город без всякой эпидемии, потому что перережет Дорогу жизни. А союзнички не вступятся, ибо источник заражения местный, немец типа ни при чем.
А до весны три, мать их, дня, и метроном тикает.
Авторы, признаться, учли исходный сюжетный косяк вполне пристойного сериала «Ладога», также показанного Первым каналом в юбилейный день. Немецкий план потравы новогодних подарков блокадным детдомам с целью нагнетания паники вызвал у здравых людей законный вопрос: зачем нужен теракт с возможным эффектом в 2000 смертей в городе, где ежедневно мрет от недокорма 5000 душ? Чем занят среди шоферов ладожской трассы чекист-нелегал? Если вражий агент гоняет по Ладоге с отметкой на крыше кабины, чтоб свои не бомбили, – значит, вся немецкая авиация в курсе, что у русских их шпион и как его найти? На все эти вопросы драматургу Званцовой ответить нечего, так как ее основной профиль – психологические неудобства богатых и знаменитых, а за Ленинград она взялась факультативно. Жаль безмерно: правившие всю эту вампуку сценарист Маловичко и режиссер Велединский сделали отличный продукт – с тотальными смысловыми просадками.
Чума другое дело. Чума покроет враз все космические жертвы Ленинграда. И будет ему братская могила, как в футуристических боевиках о ядерной зиме.
Это тебе не мандарины с дихлофосом.
Ветераны сценарного цеха Аркадий Высоцкий и Александр Бородянский заимствовали у сериала и амурную линию барышни из культурной столицы с простягой-чекистом: уж больно соблазнительна история чувств невской рафине и наглого, но инициативного москвича (чтоб объяснить выбор Центра, эмиссару-старлею придумали питерское прошлое – но прилетает он с Москвы, улетает в Москву и ведет себя уверенным и полномочным московским гостем). Две столицы друг на дружку от века косятся и яростно обвиняют: Питер Москву – в плебейском практицизме, та его – в аутичном прибабахе. От таких антагонизмов искрам весь фильм лететь, куда там «Иронии судьбы». Он опер, она эпидемолог, жлоб и фифа, команда мечты для аккордного сыска. К тому ж босяков всегда тянуло к дамочкам, а для Мальвин и по сей день нет большей радости, чем Буратину в чернильницу носом потыкать. А раз девушка еще и на подозрении у старлейского наркомата – скучать точно никому не придется.