В нашем лесу – ни фавна, ни нимфы,
Да и лес – ручная сосновая лесопосадка.
Овраги, ручьи мутной лимфы,
За каждым кустом – засада вуайериста
Или пикник трактористов, диггеров, пикадоров.
Эдуард Мане в сговоре с Хансом Гигером
И десяток дзотов, не пригодившихся гитлеровцам.
Но и в таком лесу есть своя чаща,
Место, где солнце становится чёрным.
Если верить легенде, здесь была спрятана чаша,
Но не Грааль, а чёртов кубок
Рубика,
Шестицветный и исполняющий все желания,
Мании, лоции и девиации.
Хочешь – получишь девицу шалую,
Розовую, точечно-алую,
Хочешь – дадут деньгами.
Мы с пацанами в эти дела не верили,
Мы просто на лайбах летали ярами,
С девяти до тринадцати – самое время,
Чтобы светить самодельными фарами
В будущем падающем тумане жизни,
Называть взрослых – «какой-то шизик»
Потому что все они бредят,
Презирать телек и любить книжки.
Нас было много больше, чем трое,
Но в то утро мы были троицей,
Бог-Андрей, Бог-Роман и Бог-Юрий
В поисках вечнозелёной Трои
Дышали апрельским стронцием
И наткнулись на рукотворное узкое нечто,
Уходящее в подвенечную почву.
Пещера Лейхтвейса.
Схрон лесных братьев.
Рядом кострище курится, ещё пылавшее прошлой ночью.
Вспоминай, детская память,
Все романы о древних кладах.
Зажигай, детская сказка,
Свой костер, впрочем, ладно,
Давайте пока без шума
Вдруг хозяева чёрной норы вернутся.
Надо слиться с травой и кустами сирени пьяной
И раскрыть тайну зловещей ямы.
Я сочинял в голове план поимки злодеев.