Ваня глазам своим не поверил: освещала избу не лампа, а самая настоящая лучина, которую он только в фильмах до этого и видел. Да и вообще здесь ни один предмет не напоминал, что Киевская Русь осталась давно в прошлом. Ну или не Киевская, а хотя бы царская Россия. Деревянные лавки, грубо отёсанный стол, занимавшая чуть ли не половину избы печь… Для полной картины не хватало только икон в красном углу. А когда откуда-то из-за печи появилась согбенная старушенция с длинным крючковатым носом, Ваня начал лихорадочно вспоминать, как там надо креститься. Что-то было такое про два пальца. Или три? Но едва бабка взглянула на него горящими, как головёшки в печи, глазами, мысли о молитвах и прочих атрибутах православной веры напрочь вылетели у него из головы.
– Добрый-добрый, коли не шутишь! А я уж заждалась. Что-то поздно ты нонче, —произнесла старушка ожидаемо скрипучим голосом, который и слышать-то было больно.
– Мы заждались, – поправил её невесть откуда высунувшийся дедулька, который ни ростом явно не вышел. Однако лицо его освещала добрая улыбка.
– Дедушка! – воскликнул Ярик и бросился обниматься.
Дюжий парень оторвал старичка на добрый метр от пола, Ваня чуть не присвистнул. Хотя да, в Ярике дури много… А старушка всё также въедливо изучала студента. Тот даже подумал, что можно предложить ей подрабатывать в больнице в качестве аппарата МРТ. На полставки.
– Драсти, – выдавил из себя Ваня. И даже голову опустил. То ли кивнул, то ли поклонился.
– Кто это с тобой, Ярила? – поинтересовалась-таки старушенция, скептически хмыкнув в ответ на невразумительное приветствие.
Ваня удивился. Он всегда думал, что Ярик – это сокращённое от «Ярослав». А его друга, оказывается, зовут так же, как языческого бога? Выходит, это не такое уж новое веяние: родителям только дай над именем ребёнка поиздеваться!
– А это Ваня, бабушка, – ответил Ярик, опуская старичка на ноги.
– И что, человек хороший? – прищурилась бабуля.
– С другими не вожусь! – улыбнулся тот.
– Ну добро, добро, – проговорил дедулька. – Поснедаете ли?
– А то!
Судя по тому, как забурчало у Вани в пустом желудке, предлагался ужин. Какая-то каша из чугунка, краюха свежего хлеба… Негусто, зато сытно. Друзья-приятели после долгой дороги проглотили предложенное угощение вмиг.
– Ну, бабушка, дедушка, пора нам. Уже и солнце село, – проговорил Ярик. – Благодарим за хлеб да за соль, а нам путь-дорога в лес лежит.