– Комиссию хотелось бы тоже авансом, – выразила пожелание Генриетта Витольдовна.
– Вы не переживайте. Мы же одна структура. Заплатим вам обязательно. А в знак вашей власти над нами, разрешите вам подарить небольшой сувенир. Меня уведомили, что Вы, Генриетта Витольдовна, предпочитаете запах «Опиум». Прошу Вас, примите, пожалуйста, – директор достал маленькую красную коробочку с духами. Переговоры были закончены.
Директор ушел. Витольдовна достала духи. Шикарный запах растворился по кабинету. Она закурила:
– Иван, ты теперь сам и отвечай по этой сделке. Раз ты на себя инициативу взял, то тебе и на практике воплощать, – легко ушла с повестки Генриетта Витольдовна.
– Мне нужна будет помощь юристов. Чтобы в договорах подвоха не было, – все, что смог попросить Иван.
– Сейчас наберу Гульку, попрошу, чтобы тебя не посылала сразу, а выслушала и помогла, – Генриетта Витольдовна сняла трубку. Трубка ответила, и Витольдовна сделала рукой вольный жест, обозначавший то, что Иван был свободен и мог идти по своим рабочим делам.
Иван вышел из кабинета. В то время он любил, когда вот так вот обстоятельства складывались в деловые поручения. Теперь это была его тема. Если бы кто-то спросил: «А кто в западном филиале ПСБ занимается скупкой акций?» То ему бы ответили: «Иван Кустов».
– Кто?
– Иван Кустов, – это уже было имя.
Иван знал, что сейчас выручил начальницу в трудной ситуации. Что она пригласила его по своей инициативе, потому, что предчувствовала такое развитие событий. Она была опытным чиновником и умела находить бюрократический выход для своей попы из самой сложной ситуации. То, что важное дело поручили неопытному новичку, её не беспокоило вовсе. Что не входило в сферу её интересов, для нее не существовало. Она через минуту забыла об Иване. И это тоже Ивану нравилось. Это и есть истинная свобода. Когда никто и браться не хочет, все отворачиваются, а ты берешься. Результат от тебя никто не ждет. Никого не подведешь. Работай в свое удовольствие. И Иван взялся за дело.
Иван удивился, как легко организовался процесс. Несколько технических движений по открытию счета, получению аванса, размещению рекламы – и люди пошли. Люди – работники предприятий тяжелой и легкой промышленности, получившие свои акции в ходе приватизации. Отдавшие всю жизнь и все свои силы работе на своих заводах и фабриках, они были вынуждены продавать то, что еще можно было продать. Их изматывали задержки заработной платы, инфляция обесценивала накопления, цены в магазинах росли. На деньги, выплачиваемые за акции, можно было решить накопившиеся семейные вопросы. Иван внимательно вчитывался в их анкетные данные. Возраст. Столько-то лет на заводе. Женат, замужем, в разводе, дети. Для многих из них продажа акций завода приравнивалась к измене родине. Они приходили в банк, доставали выписки и паспорта, и пока Иван забивал данные, они рассказывали всю свою трудовую биографию. Многие волновались так, как будто не акции продавали, а отдавали ребенка в круглосуточный интернат: