Нет, ну конечно, Александр ей изменял – слишком много соблазнов встречалось на жизненном пути красавца государя! – но все же неизменно возвращался к своей прекрасной полячке. На беду, и она ему изменяла, и в конце концов император начал даже сомневаться в том, истинно ли его те трое детей, о которых Мария Антоновна уверяла, что они – его. Он частенько говорил, что с детьми ему не везет. Обеих дочерей, признанных им как великих княжон, Елизавета Алексеевна родила не от него, а от тех мужчин, в чьи объятия ее толкнула холодность мужа. И дети Марии Антоновны невесть чьи… Неужели даже Софья, прелестная самая любимая девочка, – тоже чужая?..
Наконец Александр понял, что больше не может закрывать глаза на измены любовницы. Нарышкина уехала за границу с новым кавалером, князем Гагариным, а он напропалую утешался с многочисленными красавицами, всегда готовыми распахнуть объятия первому кавалеру Российской империи.
Прошло несколько лет. И вот вдруг императору доложили, что Мария Нарышкина возвращается в Россию, чтобы устроить брак своей (и неизвестно, чьей еще!) старшей дочери с молодым графом Гурьевым. И расхожая истина о том, что первая любовь не забывается, вновь явилась перед императором во всей своей красе – и неприглядности.
Давно Александр так ничего не боялся, как неотвратимости взглянуть в это роковое для него лицо! Время было словно бы не властно над Марией Антоновной, она и в зрелости оставалась прекрасна, как в юности, а может быть, даже более прекрасна, потому что годы придали очаровательную утонченность ее облику. Император не хотел, не хотел видеть ее, чтобы не попасть в прежнее рабство, но избежать встречи вряд ли удалось бы.
Смешно… Нет, в самом деле он не мог без смеха наблюдать в зеркале свою озабоченную физиономию. Кой черт государственные дела! Он, как мальчуган какого-нибудь там Бабая, боялся встречи с женщиной! Ему нужен был какой-нибудь щит…
И вот вдруг случилось желанное! Он явился навестить матушку, чтобы немного отвлечься, а застал там переполох. На явление императора даже особенного внимания не было обращено: все это внимание приковывала к себе черноокая брюнетка с такой грудью, подобной которой Александру, знатоку и любителю, видеть прежде не приходилось.
И не только грудь! Все в этой особе было совершенно – и при этом самую чуточку чересчур. Слишком белая кожа, слишком яркие глаза, слишком горделивая осанка, слишком роскошные плечи, слишком густые волосы, слишком высокий рост… И Александр, в котором было два с половиной аршина и полвершка