– Каждый из вас желал оказаться здесь! А также двое из тех, кого уже нет в материальном мире, просили за вас. И жажда каждого была так велика, что Сущее услышало ваши мольбы.
– Ты должно быть шутишь, я сам могу откликаться на мольбы! – гневно произнёс всё тот же мужской голос.
– Грустно, что истинное желание твоего сердца неподвластно твоему острому уму! – отвечала печально Жрица Мира, обращаясь к говорящему.
Тот, кто спорил, был смуглокожим человеком с саркастической улыбкой на губах. У него были острые черты лица, стройная фигура. Тёмно-алые волосы, как превращённый в застывшую смолу огонь, стянуты на макушке в тугой длинный хвост. Одет он был изысканно и немного чрезмерно для обычного мужчины в нашем с вами понимании. Однако тёмные тона его наряда делали образ завершённым и гармоничным. Его волосы украшал тончайшей работы гребень, на пальцах тускло сияли и переливались холодным блеском перстни, каждая деталь его дивного чёрного костюма, сидящего по фигуре, была продуманна до тончайших мелочей. Складывалось впечатление, что он собирался несколько часов для того, чтобы предстать перед рукоплещущей публикой или подданными своего королевства.
Однако ощущение от него исходило противоположное предыдущему герою. Глядя на него, нельзя было сказать, что ты готов безоговорочно довериться ему. Как только с лица его спал гнев, обращённый к Жрице Мира, оно стало пустым и как будто печальным. Мужчина был бесспорно красив. Но при взгляде на отчуждённого гордеца не рождалось восхищения. То, что мы называем благородством, было искажено гримасой скуки и презрения, сквозившего на его прекрасном лице, глубочайшее пренебрежение читалось в его манере держать себя. Каждый, кто отражался в пугающе тёмных глазах, сразу понимал, что его не считают равным или хоть сколько-нибудь достойным внимания. Снисходительно окинув взглядом собравшихся, он мгновенно вышел из полудрёмы и вновь гневно обратился к воздушной вещунье.
– Ведьма, разрушающая судьбы! Я не верю ни в тебя, ни в твои обманчивые дары.
– Не мерь меня своею мерой! И не злись! – ответствовала Лавандийская дева. – Твою судьбу куёшь ты сам, но так было суждено – исполнить Волю. Веришь ты или нет, но этот мир справедлив равно к каждому просящему.
– Не помню, чтобы просил о чём-либо.
– Каждый из вас здесь достигнет своего, хотя, быть может, неведомыми ему путями. Но, так как желанию каждого, стоящего здесь, суждено исполниться, то один из вас умрёт. Пророчеству суждено сбыться, такова судьба.