Методом исключения я сделал вывод, что это та самая церковь, с которой была связана вся юношеская жизнь моей бабушки. Другой в окрестных местах больше попросту не было. Скорее всего, именно здесь, в этом Успенском храме, крестили младенца Раису, сюда со своими родителями по воскресеньям на лошади она ездила на литургию, здесь венчалась с дедом Толей, и та самая икона Спаса Нерукотворного была ими куплена тоже здесь. Случайно или нет, но родилась моя бабушка аккурат на Успение Пресвятой Богородицы. Стоя в центре ее храма, я словно вновь встретил ее. Большая бабушкина жизнь в один миг пролетела в моей голове, наполнив сердце радостью встречи. И теперь уже я целовал эти камни.
Вернувшись из экспедиции, я робко намекнул своей тетушке, у которой хранилась бабушкина икона, дескать, берегите святыню, чтоб спустя годы она не исчезла в неизвестном направлении. Мол, прошу меня считать после Вас первым наследником. Я был максимально деликатен, потому как понимал: икона тоже дорога ей, поскольку это последнее, что осталось у нее от матери. К моему удивлению, тетка, не раздумывая, выразила готовность передать мне Спаса. Образ, конечно, дорог ей. Но она, рассказав притчу, что если кто-то просит у тебя в дар икону, нужно, не колеблясь, отдать, передала мне бесценный дар. Я, перекрестившись, приложился к образу и принял с великой благодарностью. Уже дома на обороте обнаружил бумажку, чисто написанную теткиным почерком и столь же аккуратно прикрепленную к задней стороне доски. Это были названия городов и весей, а также адреса, по которым путешествовала икона в течение своей жизни. Я, следуя семейной традиции, столь же аккуратно написал два своих. Теперь она стоит у меня в доме так же незаметно в красном углу за комнатной дверью.
Несмотря на бытовое благополучие, моя бабушка до конца дней оставалась антисоветчицей. Она не любила советскую власть и не могла ей простить отобранного при раскулачивании сундука с девичьими нарядами, разоренного отчего дома, погубленного отца и своей ссылки. Неграмотная деревенская женщина, побитая жизнью, она не была диссидентом, не устраивала протестов и демаршей, не писала обличающих власть мемуаров. Она просто не любила советскую власть.
– Я-то не доживу, а вы, детеныши, обязательно увидите, как выкинут из мавзолея плешатую голову, – часто приговаривала бабушка Рая, имея в виду вождя мирового пролетариата. В силу малого образования все свои лишения и пережитое горе она справедливо ассоциировала с ним, Лениным.