– Ой, да успокойся! Зачем мне вредить тебе, когда мы так хорошо ладим!
– Ладим? Я… я ненавижу тебя!
– И это прекрасно! Не помню, чтобы слышал такие теплые слова в свою сторону. У меня вряд ли были и будут более близкие отношения с кем-либо…
– Что… что ты несешь?
– Ты ненавидишь меня, хочешь убить, отомстить и чтобы я страдал. Правильно? Похоже, барыня, на всем свете не найдется человека, которого старина Стиг волнует столь же сильно, как тебя!
Что за сумасшествие…
– Давай же, посвяти мне свою жизнь! Стань сильной и подари мне славный бой!
Слова наемника колебали решительность девушки. Он издевается?
Да, точно, он издевается!
– Безумец… – Селине вдруг пришла в голову абсурдная идея. – В таком случае, почему бы тебе меня не отпустить?
– Это было бы глупо. Как же я тогда получу награду за тебя? – Стиг покрутил пальцем у виска. – Может, мне самому вручить тебе нож, а потом приставить к нему свое горло? В чем же тогда веселье?
– Но если ты сдашь меня властям, меня повесят!
– Я думаю, ты и сама не веришь в это. Все-таки было велено взять тебя живой…
– Им нужна показательная казнь в назидание крестьянам.
– Поверь мне, если дело только в этом, то в таких случаях пишут «взять живой или мертвой».
– Это не обнадеживает…
– Не унывай. В любом случае, до того, как тебя, возможно, повесят, осталось еще много времени. Что-нибудь да придумаешь!
– Ты что, пытаешься приободрить меня? Серьезно? – чуть ли не взвизгнув, произнесла Селина. Абсурдность ситуации давила на ее рассудок.
– Просто делюсь своим опытом. Если хочешь выжить в этом мире, умей радоваться тому малому, что у тебя имеется. Да, я поступил с тобой жестоко. Да, я убил твоих друзей. Но! Ты сохранила свою жизнь и личность. Тебя не пытают и не насилуют. Более того – тебя кормят, лечат и защищают. Считаю это вполне неплохим раскладом. Я тебе даже завидую.
– Завидуешь?
– Со мной когда-то давно в подобной ситуации поступили гораздо хуже, чем с тобой…
В воздухе повисло долгое молчание. Взгляд наемника остановился в одной точке – пустой, безразличный, остекленевший… безжизненный взгляд…
На мгновение Селине показалось, что напротив нее сидит труп.
Жуть…
Нужно продолжить!
Несмотря на то, что под воздействием самогона Стиг охотно шел на разговор, общаться с ним было тяжело. Чуть ли не физически больно. Он сделал непростительные вещи. Говоря с ним, Селина чувствовала, что предавала память своих друзей. И сам разговор шел неправильно. Она хотела набраться решимости, силы и информации для будущей расправы. Но чем дальше все заходило, тем меньше во всем этом было смысла. Но просто молча сидеть она не могла – альтернативой разговору была борьба с раз за разом терзающими ее образами погибших друзей.